К вопросу о правовом регулировании современных международных экономических отношений

Одним из наиболее востребованных, быстро развивающихся и реформирующихся подразделов современного международного права является нормативный комплекс, регулирующий мировой торгово-экономический оборот. Данный комплекс в литературе иногда не вполне корректно отождествляется с понятием международного экономического права. Вместе с тем очевидно, что международно-правовой инструментарий, применяемый в торгово-экономических отношениях, чрезвычайно широк и многообразен, и не может быть сведен к одной отрасли, даже такой многоплановой как международное экономическое право. Помимо последнего, правовая доктрина называет в качестве регуляторов такие подразделы международного права как международное торговое, международное финансовое, международное инвестиционное, международное транспортное право, право международного экономического развития, право международной экономической интеграции и многие другие, состав которых различен у каждого автора. 

Определение правовых основ современного международного торгово-экономического оборота требует системного подхода, учитывающего не только сложившуюся на данный момент регулирующую систему принципов и норм международного права, но и текущее состояние регулируемых международных экономических отношений. В последние десятилетия в связи с глобализацией и углублением международных связей такие отношения подверглись значительной трансформации. Как отмечает Л.Н. Галенская, развитие современного международного права определяется тремя основными факторами – глобализацией, научно-техническим прогрессом и экологией.[1] Данное утверждение справедливо и в отношении специальных норм, регулирующих мировой торгово-экономический оборот.

Глобализация как высшая стадия взаимодействия национальных экономик интенсифицировала международные отношения в сфере производства, финансов, движения рабочей силы, межкультурных коммуникаций, информационного обмена, охраны окружающей среды. Возросло влияние внешних факторов в экономическом развитии национальных государств, которые лишились значительной части инструментов самостоятельного регулирования экономики и, соответственно, обеспечения своей экономической безопасности. Усилились мировые центры экономического регулирования – Всемирная торговая организация, Международный валютный фонд, Всемирный банк. На первый план в мировой экономике вышли валютно-финансовые отношения, а роль материального производства снизилась. Соответственно, «первую скрипку» в системе международных экономических отношений стала играть международная финансовая система.

Наибольшую экономическую эффективность приносят в настоящее время не товары или сырье, а результаты интеллектуальной деятельности. Следовательно, повысилась роль международных правовых норм в сфере охраны интеллектуальной собственности.

Традиционное международное разделение труда, сложившееся между государствами, трансформировалось в межкорпорационное – между транснациональными корпорациями. Соответственно, актуализировалась проблема правового статуса ТНК в международных отношениях. Кроме того, регионализация экономических отношений обусловила появление новых субъектов правовых отношений – международных регионов и административно-территориальных единиц различных государств.

Основным трендом развития международного торгового права является либерализация торговли, которую наиболее последовательно проводят ТНК и высокоразвитые страны. Однако, требуя открытия иностранных рынков, они зачастую сохраняют запретительные правовые барьеры перед конкурентоспособными иностранными товарами и услугами. Соответственно, актуальной остается проблема асимметричности торговых режимов в международном праве.

Глобализация экономики отрицательно сказалась на ряде государств, не справляющихся с условиями открытого рынка и жесткой конкуренции. Усилились противоречия между высокоразвитым Западом, развивающимся Востоком и беднейшими государствами африканского Юга. Кроме того, экономическое расслоение между государствами обострила научно-техническая революция, снизившая экспортные поступления в бюджеты государств – экспортеров сырья и сельхозпродукции.

Наиболее серьезными вызовами современной мировой экономике являются её криминализация и крупномасштабная коррупция. По оценкам специалистов, в мировой криминальной экономике доминирует торговля наркотиками, оружием и людьми. Значительную роль в мировом экономическом обороте играет теневая экономика, под которой понимается полулегальная (без регистраций, разрешений и уплаты налогов) или противоправная экономическая деятельность: импорт краденых автомобилей, энергоносителей, сигарет, спиртных напитков, продукции легкой промышленности.

Все изложенное с очевидностью свидетельствует о том, что правовое регулирование современных международных торгово-экономических отношений – сложная и многоплановая задача, решаемая посредством самых различных международно-правовых методов инструментов.
Исторически наиболее ранней формой экономического взаимодействия различных государств является международная торговля товарами. Соответственно, данная форма получила наиболее развитое международно-правовое регулирование. Подраздел международного права, специализирующийся на регулировании международной торговли, принято именовать международным торговым правом, хотя единства в определении предмета, структуры, состава источников международного торгового права в настоящее время нет.[2]

Процесс либерализации международной торговли как магистральная тенденция развития современного международного торгового права обеспечивается соглашениями Всемирной торговой организации. Соответственно, нормы ВТО составляют ядро правового регулирования международного торгового оборота не только товаров, но и услуг, а также объектов интеллектуальной собственности. Заключению и исполнению контрактов международной купли-продажи товаров посвящены Конвенция ООН 1980 г. о договорах международной купли-продажи товаров и Конвенция 1958 г. об исковой давности в международной купле-продаже товаров. Кроме того, регуляторами международных торговых отношений выступают акты негосударственного происхождения, такие как Принципы международных коммерческих договоров УНИДРУА, Инкотермс, правовые руководства ЮНСИТРАЛ по заключению коммерческих международных контрактов, типовые проформы и другие. Однако правовая природа указанных актов остается невыясненной, поэтому вопрос об их роли в международном торговом праве зависит от теоретической трактовки последнего.

Международный торгово-экономический оборот немыслим без транспортного обеспечения. Функционирование международного транспорта регулируется в настоящее время десятками универсальных и региональных конвенций, двусторонними соглашениями в сфере морских, железнодорожных, автомобильных, воздушных и смешанных перевозок: Конвенция ООН о морской перевозке грузов 1978 г., Соглашение о международных железнодорожных перевозках 1980 г., Конвенция о договоре международной дорожной перевозки грузов 1956 г., Варшавская конвенция для унификации некоторых правил, касающихся международных воздушных перевозок 1929 г. и многие другие.
Действуют десятки и даже сотни международных соглашений и в иных экономических сферах: инвестиции, международные расчеты, страхование, движение трудовых ресурсов, интеллектуальная собственность, коммуникации, наука и образование, производственная кооперация, энергетика, туризм и т. д.

Вместе с тем, эффективное правовое регулирование международных торгово-экономических отношений предполагает, прежде всего, гармоничное развитие международного экономического права – специальной отрасли международного права, призванной закреплять и развивать в правильном направлении общую систему международных экономических отношений.

Международное экономическое право давно находится в фокусе внимания международно-правовой доктрины. Еще в советский период были опубликованы научные труды Б.М. Ашавского, М.М. Богуславского, С.А. Войтовича, Б.И. Кольцова, В.М. Корецкого, В.И. Лисовского и многих других авторитетных правоведов. В современной российской науке данное направление представлено работами Г.М. Вельяминова, И.Н. Герчиковой, А.А. Ковалева, И.З. Фархутдинова, В.М. Шумилова. Значительный вклад в доктрину международного экономического права внесли труды зарубежных авторов: П. Вейля, Ф. Джессепа, Д. Карро, П. Жюйар, Т. Флори, А. Ловенфельда, Ф. Мадля, Э. Питерсманна, Ф. Роэслера, П. Верлорена ван Темаата, Г. Шварценбергера. Помимо этого, специальные аспекты правового регулирования международных экономических отношений анализировались в работах А.Б. Альтшулера, Л.П. Ануфриевой, С.В. Бахина, Л.И. Воловой, Л.Н. Галенской, Г.К. Дмитриевой и многих других правоведов-международников.

Вместе с тем, значительное число научных трудов по международному экономическому праву не опровергает того факта, что к настоящему времени многие его фундаментальные вопросы не решены.

Прежде всего, нет единства в определении международных экономических отношений как предмета правового регулирования. Одни авторы относят к категории международных экономических отношений исключительно межгосударственные отношения в сфере международного экономического сотрудничества.[3] Другие выделяют публично-правовой и частноправовой уровень международных экономических отношений.[4] Во многих работах отношения с участием частных лиц международными не считаются; для их обозначения используются термины «отношения с иностранным элементом», «связанные с несколькими правопорядками», «экстратерриториальные», «транснациональные» и др.[5] Неоднозначно трактуется и понятие «экономических» отношений, определяемых чаще всего путем перечисления их отдельных видов: торговые, валютно-финансовые, транспортные и т. д.

Определяя правовую категорию международных экономических отношений, следует отметить, что в настоящее время трактовка роли государств как единственных субъектов таких отношений подвергается сомнению.[6] Действительно, понимание международных экономических отношений исключительно как межгосударственных не отвечает современным реалиям. Кроме того, определение общественных отношений через регулирующую их систему правовых норм (международные отношения есть отношения, регулируемые международным публичным правом, а все иные, т. е. имеющие другой субъектный состав, международными отношениями не являются), – неприемлемо с теоретических позиций. Право является надстроечной, вторичной категорией, и именно оно производно от регулируемых отношений, а не наоборот.

В действительности международными экономическими отношениями являются любые экономические общественные отношения, не укладывающиеся в рамки территориально-государственных границ. Экономическими, в свою очередь, являются общественные отношения по поводу производства, обмена, распределения и потребления материальных благ. Как целостная система, международные экономические отношения закрепляются, регулируются и развиваются всей системой существующих на данном историческом этапе правовых норм. При этом, как уже отмечалось, важная роль в разветвленной и многоплановой системе правового регулирования международных экономических отношений отведена международному экономическому праву.

Проблема предмета, принципов, источников, структуры международного экономического права, его места в системе международного права в юридической литературе пока не разрешена.

Как в отечественной,[7] так и в зарубежной доктрине[8] многие авторы придерживаются позиции, согласно которой международное экономическое право является составной частью международного публичного права, и в силу этого его предмет составляют лишь отношения между государствами как субъектами власти, государствами и международными межправительственными организациями и этими организациями между собой.[9]

Вместе с тем достаточно широкое распространение получил и другой подход. Как отметил в свое время Ф. Роэсслер, вслед за идеей, согласно которой государства как отдельные пирамиды устанавливают друг с другом связи по всем важным вопросам только на уровне вершин (посредством международных договоров), в правовой науке появилась идея о возрастающем значении транснациональных отношений.[10] Соответственно, международное экономическое право не может ограничиваться регулированием лишь отношений между государствами. По мнению П. Фишера, ограничение международного экономического права только субъектами и источниками международного публичного права – это лишь вершина айсберга.[11] С точки зрения Э. Питерсманна, «международное экономическое право представляет собой конгломерат частного права (включая lex mercatoria и транснациональное коммерческое право), внутригосударственного права (включая коллизионные нормы) и публичного международного права (включая наднациональное интеграционное право ЕЭС) с многообразием двусторонних и многосторонних договоров, «вторичного права», введенного международными организациями, джентльменских соглашений, распоряжений центральных банков, деклараций принципов, резолюций, рекомендаций, обычного права, общих принципов права, парламентских актов, декретов правительства, судебных решений и коммерческих обычаев».[12] По А. Ловенфельду, не существует различий между частной и публичной стороной в международном праве, а возможно и в праве вообще.[13] На тенденцию сближения международного публичного и частного права, международного и внутригосударственного права указывает Л.Н. Галенская.[14]

Нет единства мнений в вопросах структуры международного экономического права и его соотношения с другими подразделами международного права.

Так, по В.М. Шумилову, в состав международного экономического права, помимо общей части,[15] входят: международное торговое, международное финансовое, международное инвестиционное право, право международной экономической помощи и международное трудовое (миграционное) право. Кроме того, В.М. Шумилов говорит о «правовых комплексах» («праве ВТО», «праве МВФ», «праве МОТ» и т.д.»), а также о том, что «часть норм, регулирующих МЭО, входит в международно-правовые институты, традиционно включаемые в состав других отраслей МП: режим морских исключительных экономических зон; режим морского дна… (международное морское право); режим рынка услуг в области авиаперевозок (международное воздушное право); режим коммерческой деятельности по исследованию и использованию космического пространства (международное космическое право); режим борьбы с экономической преступностью в международной сфере (международное уголовное право)».[16] Таким образом, в состав международного экономического права неизбежно включаются или, во всяком случае, с той же логикой могут быть включены фактически все подразделы международного права, причем не только публично-правовые, но и частные.

По А.Г. Богатыреву, в состав международного экономического права, помимо названных выше частей, включаются также международное валютное право, международное кредитно-финансовое право, международное налоговое право, международное таможенное право. Кроме этого, по мнению автора, имеются институты, которые в будущем могут развиться до подотраслей международного экономического права: международное энергетическое право, международное нефтегазовое право, правовое регулирование международного туризма и др.[17]
Таким образом, трактовка международного экономического права как отрасли, регулирующей различные виды международных отношений экономического характера, приводит к размыванию его границ и «разрастанию» до объемов всего международного права, поскольку любые международные отношения имеют, в конечном счете, экономическое содержание.

По нашему убеждению, международное экономическое право призвано регулировать не все, аосновополагающие, конституирующиеотношения между суверенными субъектами в международной экономической сфере. Международное экономическое право, таким образом, не вбирает в себя международное торговое, финансовое, трудовое, транспортное право и т. д., а призвано закреплять и направлять в нужное русло систему международных экономических отношений в целом.

Очевидно, что процесс формирования международного экономического права пока не завершен. Как формирующуюся отрасль оценивали международное экономическое право советские исследователи Г.И. Тункин, М.М. Богуславский, Е.Т. Усенко, Б.М. Ашавский и др. Вывод о том, что данный процесс завершился, сделал в начале текущего столетия В.М. Шумилов, впоследствии этот вывод разделили некоторые другие исследователи.[18] Критически оценивая указанное положение, Л.П. Ануфриева справедливо отмечает, что «в сфере МЭП вплоть до настоящего времени отсутствует более или менее выраженная кодификация его норм универсального значения… Ожидать разработки и принятия какого-либо единого акта в этом плане вряд ли реалистично. Даже решение проблемы нормативного закрепления основных принципов МЭП… в соответствующем международно-правовом источнике, имеющем юридически обязательную силу, – выглядит не столь оптимистично. Недаром юридическая литература в этом отношении изобилует, пожалуй, самыми большими разночтениями в том, что касается перечней принципов международного экономического права… Отсутствие однозначно выраженных (и, главное, имеющих объективную основу в позитивном праве!) принципов… МЭП не позволяет говорить со всей безусловностью о том, что отрасль окончательно сформировалась».[19] К этому можно добавить, что говорить о сложившейся отрасли не позволяет фактическая неразрешенность системных проблем правового регулирования международных экономических отношений.

Помимо вопроса о формировании принципов международного экономического права, другой проблемой формирующейся отрасли является характер и система ее источников. Универсальные международные конвенции, предметом которых была бы общая система правового регулирования международных экономических отношений, в настоящее время отсутствуют. Основными источниками универсального международного экономического права до сих пор остаются международные обычаи и «общие принципы права, признанные цивилизованными нациями», как они понимаются статьей 38 Статута Международного Суда ООН. Заключаемые между государствами двусторонние и многосторонние соглашения по вопросам экономического сотрудничества имеют своей универсальной правовой основой именно обычаи и общеправовые принципы.

Например, иммунитет собственности иностранного государства является международным обычаем, сложившимся в международно-правовой практике и отраженным в национальных законодательствах. Попытка универсализировать понятие иммунитета в договорном международном праве пока не увенчалась успехом. Конвенция о юрисдикционных иммунитетах государств и их собственности 2004 г. не вступила в силу, не набрав достаточного количества ратификаций, – не в последнюю очередь потому, что некоторым образом изменяет устоявшиеся в международной практике правила. Однако нарушение иммунитета собственности иностранного государства является международно-правовым деликтом, влекущим применение санкций.

Можно привести и другие примеры. Так, до настоящего времени не выработаны универсальные конвенции в сфере международных инвестиций. Конвенции об учреждении многостороннего агентства по гарантиям инвестиций 1985 года и о разрешении арбитражным путем инвестиционных споров между государствами и лицами других государств 1965 года, являющиеся значимыми элементы в регламентации иностранных инвестиций, как верно отмечает С.В. Бахин, все же затрагивают лишь изолированные и узкие вопросы инвестиционного права.[20] Имеются региональные соглашения ЕС, ОЭСР, иных интеграционных группировок, а также двусторонние договоры, однако они не образуют общего международного режима иностранных инвестиций.[21] Имеющиеся в международном праве универсальные правила экспорта, импорта, гарантий и защиты иностранных инвестиций на данный момент носят преимущественно обычный характер.

Даже в тех торгово-экономических сферах, где удалось выработать универсальные по замыслу международные конвенции, эти конвенции все же действуют в ограниченном числе государств-участников: Конвенция ООН о договорах международной купли-продажи товаров 1980 г. – 78 участников, Конвенция ООН о независимых гарантиях и резервных аккредитивах 1995 г. – 8 участников, Конвенция ООН о морской перевозке грузов 1978 г. – 34 участника, и т. д.[22] Однако торгово-экономические отношения складываются и в тех государствах, которые не участвуют в таких конвенциях. Их отношения регулируются обычаями, складывающимися в международной торговой практике.
Тем не менее, незавершенность, наличие пробелов и противоречий, иные недостатки, свидетельствующие о том, что международное экономическое право пока находится в стадии становления, на наш взгляд не могут опровергнуть факта его существования как самостоятельной отрасли. Право развивается и совершенствуется непрерывно, ни об одном его подразделе, очевидно, нельзя сказать, что он окончательно сформировался и не нуждается в совершенствовании. О качественном завершении этапа становления международного экономического права можно будет говорить тогда, когда правовая мысль предложит, а правотворческие структуры реализуют в принципах и нормах международного права проект справедливого и эффективного экономического миропорядка.

Необходимо сказать, что проблема нового международного экономического порядка уже ставилась в 70-е годы ХХ столетия развивающимися странами. Суть выдвинутых предложений, которые были отражены в принятых ООН в 1974 году Декларации об установлении нового международного экономического порядка[23] и Хартии экономических прав и обязанностей государств,[24] сводилась к следующему:

– обеспечение полного суверенитета каждого государства над его природными ресурсами и всей экономической деятельностью, включая безусловное право на национализацию;

– разработка механизмов международного обмена и сотрудничества, способных противодействовать неблагоприятным для развивающихся стран изменениям цен на мировом рынке и обеспечивать стабильность условий торговли, а также содействовать передаче новой техники и технологии для модернизации экономики в этих странах;

– нормализация международной валютно-финансовой системы;

– оказание экономической помощи в целях уменьшения существующих диспропорций и содействия экономическому развитию стран, освободившихся от колониальной зависимости;

– установление эффективного контроля над деятельностью ТНК.

Принятием указанных документов развитые индустриальные государства пошли на частичные уступки, разрядив атмосферу недовольства их экономической политикой, однако далеко не все из них намеревались выполнять закрепленные в них нормы. В течение последующих десяти лет отраженные в Декларации и Хартии планы радикального переустройства мировой экономической системы были сняты с повестки дня ООН, а сами названные документы так и не приобрели статуса общепризнанных принципов международного экономического права.[25]

Как представляется, становление полноценного общего международного экономического права и решение в его рамках основных проблем современного экономического миропорядка возможно только после созревания необходимых субъективных, в том числе идеологических, предпосылок. Новая гуманитарная идея и, как ее составная часть, идеальная модель экономического мироустройства, созвучная ценностям большинства народов, – это та платформа, которая позволит выйти на качественно иной уровень развития международного права.
Разработка оптимальной модели международного экономического правопорядка представляется наиболее перспективным способом решения целого комплекса системных задач. Вместе с тем следует понимать, что речь идет не только об исследованиях в сфере собственно международного экономического права. Необходимо придание иного вектора развития целому ряду гуманитарных наук, которые должны быть в значительной мере ориентированы не столько на прикладные результаты, сколько на новые фундаментальные концепции общественного развития.

[1] Галенская Л.Н. Тенденции развития правового регулирования международных отношений в XXI веке. С. 30.
[2] См.: Международное торговое право: учебник; под ред. Попондопуло В.Ф. М., 2005.
[3] Вельяминов Г.М. Основы международного экономического права М., 1994. С. 7; Международное публичное право. Общая часть. Минск, 2010. С. 511; Международное право / Отв. ред. проф. Г.В.Игнатенко и проф. О.И.Тиунов. М., 2003. С. 586; Шатров В.П. Международное экономическое право. М., 1990. С. 6.и др.
[4] Корецкий В.М. Международное хозяйственное право // Вестник советской юстиции. 1928. № 22;Шумилов В.М. Международное экономическое право. Ростов н/д, 2003. С. 14.
[5] Лунц Л.А. Курс международного частного права: В 3 т. М., 2002; Богуславский М.М. Международное частное право. М., 2004;Звеков В.П. Международное частное право. М., 2004; Ануфриева Л.П. Соотношение международного публичного и международного частного права: правовые категории. М., 2002. С. 43; Международное частное право: Современные проблемы. М., 1994. С. 245–261. Jessup Ph. Transnational law. New Heven, 1956; Schmitthoff C.M. The transnational law in international law of international commercial transactions. Leiden, 1982 и др.
[6] Jessup Ph. Transnational law. New Heven, 1956; Keohane R.O., Nye J.S. (J.). Transnational Relations andWorld Politics. Cambridge, 1972. P. IX–XXIX; Галенская Л.Н. Международная институционная система // Российский ежегодник международного права, 2003.СПб, 2003. С. 264–265.
[7] Бувайлик Г.Е. Правовое регулирование международных экономических отношений. Киев, 1977; Ашавский Б.М. К вопросу о международном экономическом праве // Советский ежегодник международного права, 1984. М., 1986; Богуславский М.М. Международное экономическое право. М., 1986.
[8] Schwarzrnberger G. The Principles and standards of International economic law // Rec.cours. T. 117 (1961-2); Verloren van Temaat Р. The changing structure of international economic law. The Hague, 1981; Lewi W. Contemporary international law, a concise introduction. L., 1979. P. 259; Основы Германского и международного экономического права. СПб., 2007. С. 47 и др.
[9] См., например: Международное право / Отв. ред. В.И. Кузнецов, Б.Р. Тузмухамедов. М., 2010. С. 546.
[10] Roessler F. Law, de facto agreements and Declarations of principles in international economic relations // German Yearbook ofInternationalLaw. 1978. Vol. 21.
[11] См.: Богуславский М.М. Международное экономическое право. С. 12.
[12] Petersmann E. International economic theory and international economic law // The structure and progress of international law. The Hague, 1986. P. 251–252.
[13] Lovenfeld А. International economic law // American Journal of InternationalLaw. 1986. Vol. 80. № 3.
[14] Галенская Л.Н. Тенденции развития правового регулирования международных отношений в XXI в. // Международные отношения и право: взгляд в XXI в. СПб., 2009. С. 42.
[15] В общую часть автор включает «нормативные блоки, касающиеся, в частности, общих основ международного экономического порядка и международной экономической безопасности; принципов и материальных норм МЭП; правового положения государств и других субъектов МЭО; международного регулирования режима государственной собственности; международных экономических отношений (? – О.Т.); экономической интеграции; международно-правовой ответственности и применения санкций в МЭО; урегулирования международных споров в МЭО» (Шумилов В.М. Международное экономическое право. Книга I. М., 2002. С. 41).
[16] Шумилов В.М. Международное экономическое право в контексте глобализации мировой экономики: Автореф. дис. … докт. юрид. наук. М., 2001. C. 9, 29, 42.
[17] Богатырев А.Г. О системе современного международного права // Евразийский юридический журнал. 2010. № 12 (31). С. 32–37.
[18] Шумилов В.М. Международное экономическое право. Книга 1. М., 2002; Ковалев А.А. Международное экономическое право и правовое регулирование международной экономической деятельности. М., 2007.
[19] Ануфриева Л.П. Значительный вклад в развитие основ научных знаний в области международного экономического права (рецензия на книгу А.А.Ковалева «Международное экономическое право и правовое регулирование международной экономической деятельности» М., 2007.) // Московский журнал международного права. 2008. № 3 (71). С. 296.
[20] Бахин С.В. Инвестиционное право и инвестиционная политика // Rechtslage von Auslandsinvestitionen in Transformationsstaaten. Festgabe f?r Prof. Dr. Wolfgang Seiffert zum 80. Geburstag. Hrsg. M. Boguslawskij, A. Trunk / Legal Issues of Foreign Investment in Transition Countries. Berlin, 2006. P. 35.
[21] Там же.
[22] См.: ЮНСИТРАЛ. URL: http://www.uncitral.org/uncitral/ru/uncitral_texts.html (12.03.2013).
[23] Декларация об установлении нового международного экономического порядка: Принята резолюцией 3201 (S-VI) Генеральной Ассамблеи ООН от 1 мая 1974 года // Организация Объединенных Наций. – URL: http://www.un.org/ru/documents/decl_conv/declarations/econ_order.shtml (12.03.2013).
[24] Хартия экономических прав и обязанностей государств: Принята резолюцией 3281 (XXIX) Генеральной Ассамблеи ООН от 12 декабря 1974 года // Организация Объединенных Наций. – URL: http://www.un.org/ru/documents/decl_conv/conventions/rights_and_duties.shtml (12.03.2013).
[25] Впрочем, данная позиция разделяется не всеми авторами. В частности, С.В. Бахин возражает против трактовки Декларации 1974 г. и Хартии 1974 г. как рекомендательных актов, не получивших дальнейшего развития в международном праве, справедливо отмечая, что правила, включенные в эти документы, неоднородны по своему правовому статусу: часть из них приобрела нормативный характер гораздо раньше; другие превратились в нормы международного права позднее, получив закрепление в международных договорах или в международных обычаях; третьи изначально носили декларативный характер (см.: Бахин С.В. Инвестиционное право и инвестиционная политика // Rechtslage von Auslandsinvestitionen in Transformationsstaaten. Festgabe fur Prof. Dr. Wolfgang Seiffert zum 80. Geburstag. Hrsg. M. Boguslawskij, A. Trunk / Legal Issues of Foreign Investment in Transition Countries. Berlin, 2006. P. 25–51). Вместе с тем, все это не опровергает того факта, что stricti juris указанные документы вряд ли могут считаться кодификацией принципов международного экономического права.

Толочко, О.Н. К вопросу о правовом регулировании современных международных экономических отношений // Вестник юридического факультета Южного федерального университета. – 2015. – № 1 (3). – С. 66–73.