4.2. Совершенствование системы правового регулирования экономического сотрудничества Беларуси в рамках интеграционных объединений

Важнейшей из прикладных проблем международного экономического права является совершенствование правового регулирования взаимодействия государств в рамках интеграционных международных организаций. Как уже неоднократно отмечалось, интеграционная проблематика имеет первостепенное значение для Республики Беларусь, но и другие государства не в меньшей степени заинтересованы в поступательном и эффективном развитии интеграционного права.

В юридической литературе правовые аспекты развития интеграционных процессов на постсоветском пространстве неоднократно были предметом как комплексных, так и специальных исследований. Значительный вклад в разработку международно-правовых проблем экономической интеграции в рамках СНГ, ЕврАзЭС и иных организаций внесли диссертационные исследования Н.А.Воронцовой,[1] А.В.Баркова,[2] В.Б.Рыжова,[3] В.А.Троицкого,[4] Н.А.Ремезовой,[5] К.К.Калачяна,[6] С.В.Косилкина,[7] П.П.Кремнева,[8] Ю.П.Сергиенко,[9] С.Г.Стоякина,[10] научные статьи Ю.В.Мишальченко,[11] Е.Г.Моисеева,[12] А.А.Каширкиной и А.Н.Морозова,[13] В.И.Камышевского,[14] Ж.М.Кембаева,[15] С.Н.Ярышева[16] и др.[17]

В наиболее сжатом виде выводы, полученные исследователями, сводятся к следующему. После распада СССР на постсоветском пространстве был создан ряд интеграционных объединений: СНГ, Союзное государство России и Беларуси, Организация Центрально-Азиатского сотрудничества, Таможенный союз, ГУАМ, ЕврАзЭС. Множественность в значительной мере дублирующих друг друга интеграционных форм авторы объясняют длительным поиском правовых форм сближения государств, которые могли бы соответствовать интересам всех участников,[18] принятой в СНГ концепцией разноуровневой и разноскоростной интеграции,[19] иными, прежде всего субъективно-политическими, причинами,[20] и оценивают как деструктивный фактор, создающий правовые и организационные проблемы, коллизии, обусловливающий несоблюдение государствами договоров и, в конечном счете, во многом ответственный за низкие темпы интеграционного процесса на постсоветском пространстве.[21]

Созданные за истекший период объединения характеризуются разным числом участников (некоторые государства, в частности, Республика Беларусь, входят во многие из них); разным количеством и степенью реализации принятых правовых актов; механизмами принятия решений и рассмотрения споров и др. Большинство исследований содержит оценки соответствующих объединений как эффективных либо недостаточно эффективных. С этих позиций наиболее эффективным считается ЕврАзЭС (подчеркивается значимость принятого в рамках ЕврАзЭС механизма принятия решений путем «взвешенного» голосования с учетом экономических возможностей государства-участника и суммы его взносов в уставный фонд ЕврАзЭС[22]), а наименее продвинутым – СНГ, которому иногда даже отказывают в «интеграционном» характере.[23] Особое место в интеграционной схеме занимает Союзное государство Беларуси и России, являющееся, по мнению некоторых исследователей, новым типом международных объединений, сочетающим в себе признаки международной организации, федерации и конфедерации.[24] Обращается внимание на тот факт, что к числу интеграционных форм должно быть отнесено Единое экономическое пространство, хотя последнее и не имеет институционального обеспечения в виде международной организации.

Детальный анализ названных и иных имеющихся работ невозможен в рамках настоящего исследования, у которого собственный предмет. В целом же, как представляется, привязав проблему к национальной правовой системе конкретного государства (здесь – Беларуси), на интеграционном направлении правового регулирования международных экономических отношений можно обнаружить ряд болевых точек, незаметных при использовании традиционной диагностики, исследующей интеграционное право с его собственных позиций, т.е. «как вещь в себе».

Прежде всего, большинство исследований по интеграционному праву на постсоветском пространстве уклоняется от решения основной, как нам кажется, проблемы легального определения понятия, целей и теоретических итогов интеграционного процесса на постсоветском пространстве. Практически каждая изученная нами работа значительное место отводит эффективности тех или иных интеграционных механизмов и предлагает пути ее повышения. Но ведь для того чтобы оценить эффективность, необходимо сравнить полученный результат с целью, иного способа просто не существует. Вместе с тем в отношении целей правовая литература внятных позиций практически не предлагает.

Например, В.Б.Рыжов, обозначивший в качестве цели своего диссертационного исследования выявление объективных качеств региональных интеграционных объединений, определяющих их действительную эффективность (выделено мной – О.Т.), исходит из того, что «цель интеграционного объединения – изменение самих государств-членов».[25] Этим, по мнению автора, интеграционные объединения отличаются от международных организаций, создаваемых «для выполнения неких ограниченных общих задач».[26] Но тогда эффективность объединения должна определяться степенью «изменения самих государств-членов» в результате деятельности этого объединения. Думается, что, во-первых, вряд ли изменение является самоцелью (здесь надо определить, как минимум, в какую сторону должны быть направлены изменения), а во-вторых, конституируемое в качестве цели интеграционного объединения изменение государства вряд ли добавит этому объединению привлекательности в глазах государств-членов. Не в этом ли кроются некоторые проблемы функционирования интеграционных объединений на постсоветском пространстве? Если объединение в геометрической прогрессии генерирует акты, направленные на изменение, например, национального законодательства (скажем, в сторону российского), создает с этой целью особые структуры и т.п., то неизбежны тормозящие действия со стороны государств-членов, в которых объективно включаются механизмы сохранения идентичности.

Надо сказать, что само понятие интеграции, имеющее своим латинским корнем слово «integer – целый» и, соответственно, обозначающее процесс соединения частей в единое целое, предполагает создание на выходе некоей новой структуры, включающей в себя исходные части, однако функционирующей на принципиально ином уровне. Абстрактно-логическим завершением, точкой в процессе межгосударственной интеграции является, по всей вероятности, создание единого суверенного государства. Любая стадия интеграции до этого принципиального момента предполагает, что еще имеются резервы для ее дальнейшего продвижения. Соответственно, степень межгосударственной интеграции может оцениваться с позиций приближенности объединения к качествам целого суверенного государства, что и происходит в реальной действительности. Сохранение атрибутов национальной государственности на том или ином направлении (процедуры законодательного придания юридической силы актам объединения, административные процедуры, таможенные формальности, пограничный контроль и т.п.) оцениваются в этой связи как барьеры на пути интеграционного процесса, подлежащие слому.

Например, Н.А.Ремезова полагает необходимым «существенно повысить роль Совета глав государств СНГ, Межгосударственного Совета ЕврАзЭС, главных органов иных интеграционных объединений, решения которых по концептуальным, стратегическим проблемам и задачам политического и экономического сотрудничества должны стать обязательными для исполнения подписавшими их государствами».[27] С позиций «эффективности» интеграционного объединения с этим трудно спорить, однако в условиях сохранения суверенитета государств-участников обязательность актов международной организации обеспечивается только международно-правовым принципом pactasuntservanda. Предлагаемое же многими авторами ужесточение параметров нормативной обязательности актов интеграционных объединений основывается не на классическом международном праве, а на интеграционном опыте ЕС, который, без сомнения, не может быть безоговорочно реализован на постсоветском пространстве.

Обязательность актов названных выше и иных межгосударственных организаций постсоветского пространства[28] может быть обеспечена только волей государств-участников и определяется, по нашему убеждению, не столько формулировками нормативных документов (учредительных международных соглашений и даже конституций государств-участников), сколько тем, насколько реализуемые решения отвечают суверенным интересам государства. То есть, в конечном счете, степенью их соответствия сложившимся общественным отношениям.

Общественные отношения, представляющие собой объективную основу процессов развития права и единственно определяющие характер действующего права, включают в себя как экономический базис, так и государственно-властную надстройку. И если первый действительно во многих случаях нуждается в снижении межгосударственных барьеров,[29] то вторая имеет собственные параметры, нелинейную, сложноподчиненную связь с экономическими отношениями и является самостоятельным фактором развития права. Любая экономическая интеграция неосуществима без учета надстроечных факторов, причем рассматриваемых также в качестве системы социальных связей, а не в вульгаризированном виде политических устремлений тех или иных лидеров.
В этой связи необходимо отметить следующее. Распад СССР, обусловленный не в последнюю очередь неэффективностью сложившейся в нем системы управления экономикой (в том числе, чрезмерной централизацией управления огромной территорией), является историческим опытом, вынуждающим его правопреемников искать иные формы. Вместе с тем стало очевидным, что требует глубокого реформирования казавшийся долгое время незыблемым и образцовым для постсоветских государств Европейский Союз, и не факт, что реформация будет проходить по центростремительному, а не по центробежному сценарию. В силу этого звучащая лейтмотивом многих исследований интеграция ради интеграции не является аргументом для изменения правовых систем национальных государств.

К примеру, А.А.Каширкина и А.Н.Морозов полагают, что «для оптимального развития ЕврАзЭС особо важное значение имеет прогнозирование вариантов развития интеграции государств – членов данного интеграционного объединения в будущем». Такое прогнозирование, по мнению авторов, способно решить «задачи, являющиеся наиболее острыми для международной организации постсоветского типа, какой и является ЕврАзЭС, а именно: 1) определение правовых направлений продолжения и углубления интеграции… 3) определение приоритетных сфер углубления интеграции (экономика, социальное развитие, здравоохранение и т.д.) в рамках межгосударственного объединения на основе мониторинга различных показателей» и др.[30] То есть международная организация определяет направления «дальнейшей интеграции» и, очевидно, предлагает их государствам-членам, а то и навязывает, если вспомнить разделяемую практически всеми исследователями позицию о необходимости усиления роли актов интеграционных образований, принятых внедоговорным путем. Но осуществимо ли это в действительности? Для ответа на этот вопрос необходимо понимать суть происходящих на постсоветском пространстве процессов.

В частности, СНГ, как справедливо отмечает Ж.Кембаев, «предстает либо как центристская, либо как промежуточная форма между двумя полюсами (или тенденциями?), … как «развилка» (точка бифуркации) между очередной версией интеграции евразийского пространства и очередной его дефрагментацией».[31] При этом региональная интеграция постсоветских государств после распада СССР сама представляет собой особый случайевразийской дефрагментации.

По Ж.Кембаеву, постсоветские государств делятся на 5 групп: 1) прибалтийские государства; 2) республики Восточной Европы (Беларусь, Молдова, Украина); 3) республики Центральной Азии (Казахстан, Киргизстан, Таджикистан, Туркменистан, Узбекистан); 4) республики Закавказья (Армения, Азербайджан, Грузия); 5) Российская Федерация.[32] Первая группа интегрирована в ЕС; «однако последующие три группы проявляют ту или иную степень внутригрупповой дефрагментации. Внутри второй группы Украина настойчиво «стучится в двери» не только ЕС, но и НАТО. Беларусь встала на трудный путь региональной реинтеграции с Россией в рамках Союзного государства. Молдова находится под постоянной угрозой повторить судьбу ГДР и «добровольно» присоединиться к Румынии».[33] Во второй группе, полагает автор, только Беларусь в обозримом будущем готова обсуждать проекты полномасштабной рефрагментации постсоветского пространства по аналогии с ЕС, а в третьей группе лишь Казахстан заинтересован в рефрагментации единого социально-экономического пространства по аналогии с ЕС при условии, что это не только не ослабит, но, напротив, усилит его роль структурного лидера центральноазиатского региона.[34]

Действительность подтверждает данную оценку. Интеграционные процессы в новых постсоветских государствах идут только в тех направлениях, которые отвечают приоритетным суверенным интересам государств-участников. Остальное, как отмечают все исследователи, вязнет, тормозится на внутригосударственном уровне. Однако это не проблема эффективности функционирования права интеграционных образований, а, скорее, следствие несоответствия некоторых организационно-правовых форм интеграционного процесса сложившейся системе общественных отношений.

Данный вывод хорошо иллюстрируется на примере Республики Беларусь. Следует согласиться с Ж.Кембаевым и другими авторами, что Беларусь в наибольшей степени на постсоветском пространстве готова к интеграционному процессу. Однако цели этого процесса национально ориентированы: доступ к рынкам и к энергоносителям, модернизация экономики, осуществление инвестиционных проектов, свобода передвижения граждан, национальная безопасность и т.д. Никогда за весь постсоветский период Беларусь не допускала возможности уступки суверенитета или каких-то атрибутов национальной государственности; соответственно, все интеграционные проекты тщательно анализируются с позиций прохождения критической точки, означающей утрату самостоятельности, и угроза приближения к ней означает, что данный проект реализован не будет. Поэтому нельзя всерьез принимать звучащие иногда в адрес белорусской стороны упреки в «манипулировании интеграцией», излишнем прагматизме и др. Такие действия являются нормой международного общения и основываются на принципе взаимовыгодного сотрудничества государств.

Из указанных обстоятельств следует еще один важный вывод. Интеграционный процесс функционален, т.е. направлен на совместное решение определенных конкретных задач (например, формирование таможенного союза или единого энергетического рынка), а не на формирование государственно-подобных объединений в качестве самоцели. Поэтому роль интеграционных международных организаций не следует гипертрофировать. Такие организации должны создаваться там и тогда, где и когда требуется текущее администрирование, например, в сфере технического регулирования, разработки и принятия общих стандартов, функционирования транспортной и энергетической систем и т.п. Причем, как нам представляется, создание специализированных международных организаций, например, по транспорту или энергетике, иногда более предпочтительно, нежели создание амбициозных многофункциональных межгосударственных объединений, которые зачастую продвигают «интеграцию ради интеграции» и в силу этого обречены на невысокий коэффициент полезного действия.

Таким образом, смещение акцентов межгосударственного экономического сотрудничества от классического заключения международных договоров к созданию интеграционных организаций не всегда оправданно. Место актов таких организаций в правовых системах государств-участников не определено, причем проблема в силу указанных обстоятельств не так проста в практическом разрешении. В то же время международный договор – веками проверенное средство решения совместных вопросов. Пролиферация международных организаций несет в себе гораздо больше проблем, чем увеличение количества международных договоров. Наконец, создание и функционирование международной структуры гораздо более затратно, чем реализация международного соглашения. Приводимый же в литературе аргумент, что международная организация способна решать соответствующие вопросы более оперативно – изданием собственных актов – нивелируется столь же часто приводимым фактом неисполнения таких актов на уровне государств-участников.

В русле изложенной проблематики находится еще один важнейший аспект. Интеграционные образования, даже если в них удалось достичь формирования всех идеальных атрибутов (единого права, эффективного текущего администрирования, отсутствия межгосударственных барьеров и др.), не решают проблемы эффективного взаимодействия государств-участников с внешним миром. В правой системе данное обстоятельство находит свое выражение в неизбежном возникновении коллизий: а) между интеграционным правом и двусторонними договорами государств-участников с третьими странами и б) между интеграционным правом и многосторонними соглашениями, регулирующими соответствующие отношения в глобальном масштабе.

Так, по оценкам некоторых специалистов, очевидное распространение региональных торговых соглашений несет в себе вполне реальную угрозу многосторонней торговой системе, поскольку множественность пересекающихся региональных торговых соглашений образует «клубки спагетти» (spaghetti bowls) и порождает хаос.[35] Несмотря на то, что в настоящее время признается очевидная полезность региональных торговых соглашений и их диалектическое единство, в частности, с многосторонней торговой системой ВТО, все же правовые проблемы, вызываемые наличием перекрестного регулирования торговых отношений, действительно имеют место. В предисловии к книге «Многосторонний регионализм: вызовы для глобальной торговой системы» генеральный директор ВТО П.Лами отмечает, что «спутанный клубок перекрывающих друг друга торговых соглашений будет во все возрастающей степени генерировать интерес к движению региональных соглашений в направлении многосторонности путем объединения их в более крупные образования… Было бы полезно систематически отслеживать характеристики и конструкцию региональных соглашений… с точки зрения того, насколько их архитектура может благоприятствовать многосторонним подходам в будущем. Возможно, мы должны думать о лучшей практике в этой области».[36]

По данным на 2010 г. в мире действует 278 региональных торговых соглашений.[37] Это больше, чем существующих государств на политической карте мира. Если учесть региональные международные соглашения и институциональные образования в иных, помимо торговли, сферах экономического сотрудничества, становится очевидной неизбежность реформации общей системы международно-правового регулирования экономических отношений на перспективу. В этой связи, как представляется, развитие и совершенствования интеграционного права в рамках действующих организаций (СНГ, ЕврАзЭС, Таможенный союз, ЕЭП и др.), должно осуществляться с обязательным учетом стратегических перспектив развития глобальной системы правового регулирования экономических отношений. Однако пока названная проблематика находит отражение в специальной литературе только в связи с участием или предстоящим вступлением соответствующих государств в ВТО. И уже на этом направлении обозначается ряд теоретических и прикладных проблем, в частности, последствий для Республики Беларусь вступления в ВТО Российской Федерации в условиях отсутствия границ и функционирования Таможенного союза после вступления в ВТО всех его членов. Имеются и другие требующие теоретического осмысления вопросы: правовая регламентация экономического взаимодействия Беларуси с Европейским Союзом и отдельными его членами в свете развития интеграционного права; судьба двусторонних торгово-экономических режимов Беларуси, установленных вне интеграционных образований и др.

Все эти обстоятельства подтверждают обоснованный выше тезис о том, что интеграционное право не образует самостоятельной правовой системы, а представляет собой casusspecials международно-правового регулирования, объединяющий в единое логическое целое международные соглашения, акты международной организации, саму международную организацию, а также, в определенной мере, национальные правовые системы государств-участников. Являясь частью международного права, регулирующей международные экономические отношения с участием данного национального государства (Республики Беларусь), интеграционное право СНГ, ЕврАзЭС, Союзного государства и других объединений строится на общих принципах международного права и опирается на все его основополагающие конструкции. Совершенствование интеграционного права немыслимо без поступательного развития общего международного экономического права, одной из перспективных задач которого является увязка региональных организаций и соглашений с глобальной системой регулирования международных экономических отношений по всем направлениям – торговля, таможенные отношения, инвестиционная деятельность, международная расчетная и кредитная системы и др.

Оптимизация правового регулирования экономического сотрудничества в рамках интеграционных объединений требует также определенной реформации национального права. Один из аспектов такой реформации – сближение национальных правовых систем интеграционных объединений – хорошо разработан в литературе.[38]

Другим направлением совершенствования национального права является завершение формирования механизмов эффективной реализации актов интеграционных объединений на национально-правовом уровне. Следует подчеркнуть, что речь идет не о формировании таких механизмов, поскольку они в той или иной форме присутствуют и в национальном праве Беларуси, и в правовых системах других государств, а именно об оптимизации, придании им качеств, максимально соответствующих текущему этапу развития правовых систем. Классическая формула pactasuntservanda самодостаточна для исполнения государством принятых на себя в рамках интеграционных объединений международных обязательств; однако возросшая роль актов интеграционных объединений в системе регулирования внутригосударственных экономических отношений требует уточнения национально-правовых формулировок в части применения указанных актов государственными органами, правоохранительными структурами, судами и т.д.
На текущий момент безусловное применение в Беларуси обеспечено интеграционному законодательству в сфере внешней торговли (таможенный тариф, нетарифные меры, техническая регламентация и др.) Как представляется, тенденция к усилению роли интеграционных объединений требует разрешения общей проблемы прямого применения актов международных организаций в Республике Беларусь.

Данная проблема, по нашему убеждению, не может быть решена простым введением в системный правовой акт (закон о нормативных правовых актах, тем более в Конституцию) общей нормы о непосредственном действии актов международных организаций в Республике Беларусь, хотя такое решение, казалось бы, лежит на поверхности и, как уже говорилось, предлагается многими специалистами. Общее правило о безусловном применении любых актов интеграционных объединений несет определенную угрозу атрибутам самостоятельной государственности, и, очевидно, именно в силу этого так и не нашло закрепления в национальном праве. До сих пор вопрос применимости таких актов решается ситуационно, путем особых «циркуляров», что на определенном этапе, может быть, и оправданно, однако дезорганизует правовую систему и никак не является оптимальным на перспективу.

Надлежащим образом проблема может быть решена только после проведения специального теоретико-правового исследования, позволяющего полноценно «вписать» рассматриваемые акты в систему национального права. Это означает, что, как и для любых нормативно-правовых актов, для актов международных организаций должны быть установлены механизмы официального толкования;[39] условия реализации;[40] порядок разрешения юридических коллизий (причем не только с актами внутреннего права, но и с актами данного и других интеграционных объединений); устранения и преодоления пробелов; контроля и надзора за исполнением и др.

Кроме того, необходимо установить для всей конструкции «тормоза», позволяющие не допустить фатальных для национального права последствий усиливающегося и ускоряющегося внешнего воздействия, иными словами, предусмотреть правовые возможности неприменения рассматриваемых актов в случае из абсолютной несовместимости с общими принципами национального права. Такие возможности, например, предоставляются национальным законодательством в сфере международного частного права (отказ в применении иностранного права по основаниям публичного порядка, установление приоритета императивных норм национального права и императивных норм третьей страны). Как бы ни парадоксально это выглядело на первый взгляд, введение в национальные правовые системы указанных правил будет самым мощным фактором повышения эффективности актов интеграционных образований, поскольку переводит всю конструкцию с принципа «действуют акты, прямо разрешенные к применению национальным государством» на принцип «применяются акты, не противоречащие публичному порядку и национальной безопасности».[41]Однако предлагаемое решение, как любое принципиальное решение системной проблемы, требует принятия особых законодательных актов, о чем речь пойдет ниже.

Вообще, проблема корректировки правовой политики интеграционных образований, к сожалению, совершенно не находит места в специальной правовой литературе, сосредоточенной, как уже отмечалось, преимущественно на проблемах претворения в жизнь принимаемых ими актов. Вместе с тем, любым социальным процессам, к каковым относятся и интеграционные процессы, имманентно присущи и негативные эффекты, и субъективные ошибки в принятии решений.

Так, например, к неизбежным последствиям создания таможенных союзов специалисты относят:

– уменьшение корректирующих возможностей регулирования внешней торговли стран-участниц в кризисных ситуациях в результате таможенного «разоружения»; [42]

– усиление диспропорций в развитии отдельных регионов под влиянием оттока капиталов из менее развитых стран-участниц в ведущие страны таможенного союза, что может привести к замедлению развития периферийных районов, увеличению в них безработицы и обострению других социально-экономических проблем;[43]

– повышение неустойчивости курсов национальных валют и их негативное влияние на передвижение внутри таможенного союза товаров, услуг и капиталов, что влечет за собой необходимость совместного регулирования валютной сферы.[44]

Разумеется, нельзя говорить о том, что названные и иные возможные издержки интеграционных процессов дискредитируют саму идею – позитивных эффектов несравнимо больше. Однако отсутствие правовых механизмов, позволяющих нивелировать издержки отдельных государств-участников не менее оперативно, чем принимать и реализовывать акты интеграционного объединения, подрывает основы интеграционного процесса и несет угрозу системных кризисов объединения в будущем.

Что касается влияния субъективного фактора, а именно, возможности принятия непрофессиональных и ошибочных решений, то на уровне интеграционного объединения указанный риск в сравнении с национальной правовой системой значительно возрастает. Это обусловлено отсутствием (или, по крайней мере, значительным сокращением) на межгосударственном уровне традиционных правотворческих процедур. Недостаток публичности, контроля со стороны гражданского общества, участия представителей научных кругов, формализм в парламентском обсуждении и т.д. признается бесспорным фактором развития самых разных пороков национальных правовых систем. Но ведь на уровне международной организации указанные институты вообще отсутствуют, что значительно повышает риск. Следовательно, необходимо искать особые формы правотворческих процедур и особые механизмы корректировки принятых решений. Какие именно – предмет специального исследования, но очевидно, что традиционные для национальных систем права процедуры для обозначенной цели не подходят. Неслучайно межпарламентские ассамблеи и иные представительные органы практически во всех интеграционных объединениях не смогли развиться до полноценного правотворческого института. При этом отсутствие оперативной корректировки решений интеграционных органов является деструктивным фактором и одной из причин увеличения количества нереализуемых, «мертвых» актов.

Наверное, было бы логичным здесь предложить практические варианты решения названных проблем. Однако на данный момент таких решений нет, очевидно, ни у кого. Полагаем возможным ограничиться на данном этапе общей постановкой проблем, которые, несомненно, требуют тщательного и всестороннего анализа. Представляется бесспорным, однако, тот факт, что их разрешение возможно только на стыке общего международного (прежде всего, экономического) права, права конкретных интеграционных подсистем (права СНГ, ЕврАзЭС и т.д.) и в обязательном порядке национального права заинтересованных государств.

Резюмируя изложенное, следует отметить, что совершенствование правового регулирования международных экономических отношений в рамках интеграционных образований представляет собой важную прикладную проблему международного экономического права. Данная проблема включает ряд научно-практических задач, без последовательного решения которых оптимизация правового регулирования в интеграционной сфере затруднительна, если вообще возможна.

Прежде всего, необходимо установить цели каждого интеграционного объединения, т.е. закрепить в международных соглашениях или в решениях высших органов результаты, которые должны знаменовать завершение формирования и начало процесса нормального функционирования данного интеграционного объединения. Это позволит, во-первых, сконцентрироваться на научно обоснованных мерах повышения эффективности интеграционного процесса; во-вторых, снимет ряд проблем при прохождении национальных процедур придания обязательной силы актам объединения; в-третьих, повысит привлекательность объединения для потенциальных участников и, в-четвертых, облегчит регулирование отношений интеграционного объединения с иными международными организациями и государствами.

Развитие права интеграционных объединений – результативная, однако не единственная и не всегда оптимальная форма правового регулирования международных экономических отношений. С позиций эффективной реализации принятых актов, уменьшения затрат и издержек, «совместимости» устанавливаемых правовых режимов с многосторонним (глобальным) регулированием, осуществления многовекторной внешнеэкономической политики государства, – не менее, а ряде случаев и более предпочтительной правовой формой является международный договор. Интенсификация собственного правотворчества международной организации не должна осуществляться в ущерб развитию международного договорного экономического права государств-участников. Оптимальным является гармоничное сочетание договорной и институциональной форм регулирования международных экономических отношений.

С целью совершенствования правотворческой деятельности интеграционных объединений необходимо доктринально, а затем практически решить проблему дебюрократизации правотворческих процедур и вовлечения в правотворческий процесс гражданских институтов. Это позволит значительно снизить риски экономических, социально-политических и юридико-технических ошибок в принятии и реализации нормативных актов интеграционных объединений.

Наконец, на национально-правовом уровне необходимы законодательные меры для определения места актов интеграционных образований в системе права, порядка их толкования, применения (отказа в применении), изменения (внесения предложений об изменении) и др. Данная проблема может быть решена, в том числе, в ходе систематизации внешнеэкономического законодательства, о чем речь пойдет ниже.


[1] Воронцова Н.А. Правовые основы становления и функционирования межгосударственного механизма интеграционных процессов в Евразийском экономическом сообществе: Дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2004.
[2] Барков А.В. Правовой статус Евразийского экономического сообщества: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2003.
[3] Рыжов В.Б. Международно-правовые модели региональных интеграционных объединений (на примере Европейского Союза, МЕРКОСУР и ЕврАзЭС): дис. ... канд. юрид. наук. М., 2007.
[4] Троицкий В.А. Правовые аспекты интеграции в рамках ЕврАзЭС и ЕЭП Беларуси, Казахстана, России и Украины: автореф. дис. … канд. юрид наук. СПб., 2005.
[5] Ремезова Н.А. Международно-правовые проблемы совершенствования экономической интеграции в рамках СНГ и ЕврАзЭС : дис. ... канд. юрид. наук. М., 2008.
[6] Калачян К.К. Экономическая интеграция государств-участников Содружества Независимых Государств на фоне глобализации мировой экономики (международно-правовые проблемы). Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2003.
[7] Косилкин C.B. Правовой статус интеграционных объединений государств-участников СНГ. Дис. … канд. юрид. наук. М., 2003.
[8] Кремнев П.П. Международно-правовые проблемы, связанные с распадом СССР: автореф. дис. ... доктора юрид. наук. М., 2010.
[9] Cергиенко Ю.П. Конституционно-правовое регулирование процессов становления Союзного государства России и Беларуси: современное состояние, перспективы развития: Автореф. дис…. канд. юрид наук. М., 2008.
[10] Стоякин С.Г. Международно-правовые проблемы интеграции государств-участников Содружества Независимых Государств. Автореф. дис… канд. юрид. наук. М., 2009.
[11] Мишальченко Ю.В. Евразийское экономическое сообщество: современное состояние и перспективы развития // Евразийский юридический журнал. 2009. № 7 (14).
[12] Моисеев Е.Г. Правовые основы создания Содружества Независимых Государств и его международно-правовой статус // Евразийский юридический журнал. 2010. № 8 (27); Моисеев Е.Г. Договор об учреждении Евразийского экономического сообщества // Международное право. 2001. № 4.
[13] Каширкина А.А., Морозов А.Н. Правовые аспекты интеграции на постсоветском пространстве в рамках ЕврАзЭС: проблемы и перспективы // Журнал российского права. 2010. № 2.
[14] Камышевский В.И. Некоторые аспекты правового обеспечения формирования Таможенного союза и Единого экономического пространства в рамках ЕврАзЭС // Евразийский юридический журнал. 2010. № 1 (20); Камышевский В.И. Становление международно-правового механизма инвестиционного сотрудничества в рамках ЕврАзЭС: нормативно-правовое и институциональное обеспечение // Евразийский юридический журнал.2010. № 6 (25).
[15] Кембаев Ж.М. Международная экономическая интеграция: разновидности и некоторые основные закономерности // Журнал российского права. 2008. № 10; Кембаев Ж.М. Правовые аспекты экономической интеграции на постсоветском пространстве: проблемы и перспективы // Правоведение. 2007. № 3.
[16] Ярышев С.Н. Международное управление в едином экономическом пространстве // Международное право. 2009. № 1; Ярышев С.Н. Единое экономическое пространство: понятие и сущность // Московский журнал международного права. 2009. № 1; Ярышев С.Н. Общее и единое экономическое пространство ЕврАзЭС // Евразийский юридический журнал. 2010. № 2.
[17] Барков А.В. Правовой статус Евразийского экономического сообщества // Журнал российского права. 2003. № 4; Барков А.В. Проблемы гармонизации в Евразийском экономическом сообществе // Журнал российского права. 2003. № 8; Калачян К. Международно-правовые проблемы деятельности ЕврАзЭС // Государство и право. 2004. – № 3; Калачян К.К. Региональная экономическая интеграция как часть мирового процесса интеграции: международно-правовые аспекты. М., 2003; Калачян К.К. Экономическая интеграция государств-участников Содружества Независимых Государств: международно-правовые аспекты. М., 2003; Комендантов С.В. К вопросу о возможных международно-правовых последствиях создания Таможенного союза в рамках ЕврАзЭС // Московский журнал международного права. 2010. № 1 (77); Нагиева А.А. Союзное государство – новый интеграционный феномен на пространстве СНГ // Евразийский юридический журнал. 2010. № 7 (26); Скурко Е.В. К вопросу формирования Единого экономического пространства Республики Беларусь, Республики Казахстан, Российской Федерации и Украины // Московский журнал международного права. 2004. № 1; Юртаева Е.А. Межгосударственная интеграция постсоветских стран: правовые проблемы // Журнал российского права. 1999. № 1; Юртаева Е.А. На путях интеграции: Россия и Белоруссия // Международное публичное и частное право. 2001. № 3; Шарапо А.В. Союз России и Беларуси: проблемы и перспективы в свете глобализации // Журнал международного права и международных отношений. 2001. № 2.
[18] Троицкий В.А. Правовые аспекты интеграции в рамках ЕврАзЭС и ЕЭП Беларуси, Казахстана, России и Украины: автореф. дис. … канд. юрид наук. СПб., 2005. С. 7.
[19] Ремезова Н.А. Международно-правовые проблемы совершенствования экономической интеграции в рамках СНГ и ЕврАзЭС: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2008. С.9.
[20] Автономов А.С. Содружество Независимых Государств: правовые проблемы интеграции // URL: http://www.niiss.ru/Publications/Mag/10/sng_m.htm (дата обращения: 15.06.2012).
[21] Троицкий В.А. Правовые аспекты интеграции в рамках ЕврАзЭС и ЕЭП Беларуси, Казахстана, России и Украины: автореф. дис. … канд. юрид наук. СПб, 2005. С. 8.
[22] Кембаев Ж.М. Международная экономическая интеграция: разновидности и некоторые основные закономерности // Журнал российского права. 2008. № 10. С. 116; Каширкина А.А., Морозов А.Н. Правовые аспекты интеграции на постсоветском пространстве в рамках ЕврАзЭС: проблемы и перспективы // Журнал российского права. 2010. № 2. С. 91 – 103; Ремезова Н.А. Международно-правовые проблемы совершенствования экономической интеграции в рамках СНГ и ЕврАзЭС: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2008. С. 11.
[23] «Сравнительный анализ признаков интеграционного объединения и хода интеграции на пространстве Содружества показывает, что СНГ не является в данный момент интеграционным объединением», – полагает, например, И.Н.Бурганова (См.: Бурганова И.Н. Политическая интеграция на постсоветском пространстве: проблемы и перспективы: дис. ... канд. полит. наук. СПб., 2007. С. 7).
[24] Сергиенко Ю.П. Конституционно-правовое регулирование процессов становления Союзного государства России и Беларуси: современное состояние, перспективы развития: Автореф. дис…. канд. юрид наук. М., 2008. С. 10.
[25] Рыжов В.Б. Международно-правовые модели региональных интеграционных объединений (на примере Европейского Союза, МЕРКОСУР и ЕврАзЭС): дис. ... канд. юрид. наук. М., 2007. С. 7.
[26] Там же.
[27] Ремезова Н.А. Международно-правовые проблемы совершенствования экономической интеграции в рамках СНГ и ЕврАзЭС: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2008. С. 12.
[28] По мнению С.Г.Стоякина, необходимо «повысить эффективность действия актов, принимаемых в рамках СНГ, ЕврАзЭС и ОДКБ, по двум направлениям: 1) наделение органов СНГ, ЕврАзЭС и ОДКБ правом принятия решений прямого действия на территории государств-участников, не требующих последующей имплементации их во внутреннее право, имеющих обязательную юридическую силу и примат перед национальными правовыми актами в случае возникновения коллизий; 2) наделение органов СНГ, ЕврАзЭС и ОДКБ полномочиями по осуществлению действенного контроля…». Кроме того, предлагается «создать … органы, отстаивающие приоритет общих интересов интеграционных объединений над индивидуальными интересами государств-участников, которые обладали бы значительной автономией и независимостью по отношению к государствам-участникам; постепенно наделить должностных лиц органов интеграционных объединений государств – участников СНГ независимым статусом по отношению к государствам-участникам» (См.: Стоякин С.Г. Международно-правовые проблемы интеграции государств-участников Содружества Независимых Государств. Автореф. дис… канд. юрид. наук. М., 2009. С. 8–10).
[29] «Дальнейшее развитие экономической интеграции в рамках СНГ, – полагает Н.А.Ремезова, – должно обеспечиваться решением следующих задач: либерализацией условий развития взаимной торговли; разработкой согласованного использования энергетических ресурсов и транспортных услуг, развитием общих рынков отдельных видов продукции, в первую очередь сельскохозяйственной; развитием взаимодействия в области транспорта; формированием эффективных механизмов платежно-расчетных отношений между государствами-участниками; разработкой системы мер по интегрированию в мировую экономику» (См.: Ремезова Н.А. Международно-правовые проблемы совершенствования экономической интеграции в рамках СНГ и ЕврАзЭС: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2008. С. 8).
[30] Каширкина А.А., Морозов А.Н. Правовые аспекты интеграции на постсоветском пространстве в рамках ЕврАзЭС: проблемы и перспективы // Журнал российского права. 2010. № 2. С. 101.
[31] Kembayev Zh. Legal aspects of the regional integration processes in the post-soviet area. Berlin-Heidelberg, 2009. Р.4.
[32] Там же.
[33] Там же, р. 6
[34] Там же.
[35] Так, в докладе группы экспертов, подготовленном к 10-летию ВТО и озаглавленном «Будущее ВТО», подчеркивалось, что «спустя пять десятилетий после учреждения ГАТТ режим наибольшего благоприятствования перестал быть правилом, а превратился скорее в исключение. Конечно, значительная часть торговли между ведущими странами по-прежнему ведется на базе РНБ. Однако то, что было названо «клубком спагетти»..., фактически достигло границы, за которой РНБ – исключение из правила... Более правильный термин сегодня – режим наименьшего благоприятствования... Мы полагаем, что это имеет принципиальное значение для будущего ВТО» (См.: The Future of the WTO: Addressing institutional challenges in the new millennium: Reportby the Consultative Board to the Director-General // WTO, December 2004. Р. 19 // URL: http://www.wto.org/english/thewto_e/10anniv_e/future_wto_e.htm (дата обращения: 15.06.2012); см. также: Bhagwati J.N. The World Trading System at Risk. Princeton, 1991).
[36] Multilateralizing Regionalism: Challenges for the Global Trading System. Geneva, 2009. Рp. xii-xiii.
[37] Regional Trade Agreements Information System (RTA-IS) // URL: http://rtais.wto.org/UserGuide/RTAIS_USER_GUIDE_EN.html (дата обращения: 15.06.2012).
[38] В числе наиболее ярких трудов по указанной проблематике, например, диссертация С.В.Бахина «Сотрудничество государств по сближению национальных правовых систем: унификация и гармонизация права». СПб., 2003.
[39] Согласно Закону Республики Беларусь о нормативных правовых актах в процессе толкования акта объясняется или уточняется содержание его правовых норм, определяется их место в законодательстве, а также функциональные и иные связи с другими нормами, регулирующими различные аспекты одного и того же вида общественных отношений (См.: О нормативных правовых актах: Закон Республики Беларусь от 10 января 2000 г. № 361-З // Национальный правовой интернет-портал Республики Беларусь. URL: http://www.pravo.by/main.aspx?guid=3871&p0=H10000361&p2={NRPA} (дата обращения: 15.06.2012).
[40] Ст. 73 Закона о нормативных правовых актах устанавливает, что после принятия актов и введения их в действие «должна быть осуществлена надлежащая организация их реализации – своевременное доведение содержания принятых актов до сведения исполнителей; … разъяснение содержания акта, издание комментариев, практических пособий; финансовое, материально-техническое, правовое и организационно-техническое обеспечение реализации актов; обеспечение соблюдения сроков реализации актов» (См.: там же).
[41] А также, возможно, другим, особо охраняемым государством, интересам, – детали могут уточняться.
[42] Например, Л.В.Сабельников, отмечает, что если до создания таможенного союза страны ЕС имели тарифные и нетарифные рычаги регулирования импорта, в том числе применявшиеся к ввозу из стран-партнеров, то впоследствии они практически лишились этих средств самозащиты. Предусмотренные договором защитные оговорки могут практиковаться только с разрешения органов ЕС, причем исключительно в отношении импорта из третьих стран (см.: Сабельников Л.В. Исторические и методологические аспекты функционирования таможенных союзов // Финансовая аналитика. – URL: http://finanal.ru/007 (дата обращения: 15.06.2012)).
[43] Там же.
[44] «Страны ЕС, – отмечает Л.В.Сабельников, – после безуспешных попыток добиться стабильности… пошли по пути создания валютного союза и введения единой валюты – евро (хотя, как показал современных кризис, единая валюта сама по себе не является достаточным условием стабильного функционирования интеграционного объединения)» (см.: там же).

Толочко, О.Н. Международное экономическое право и имплементация его норм в национальное законодательство (на примере Республики Беларусь) / О.Н.Толочко. – СПб.: СКФ «Россия-Нева», 2012. – 320 с.