4.1. Основные проблемы развития мирового экономического порядка и направления совершенствования международного экономического права

Развитие права на национальном и (тем более) международном уровне – один из нелинейных социальных процессов, детерминируемых множеством факторов и не всегда поддающихся целенаправленному субъектному воздействию. Данный процесс имеет качественные параметры, задаваемые объективно существующей системой экономических, политических, идеологических, культурных, морально-ценностных и иных общественных отношений. Международно-правовая доктрина является лишь одним из формирующих факторов, и возможности ее влияния на процесс развития правовой системы нельзя преувеличивать. Вместе с тем нормы права создаются все же не объективной материальной действительностью, а людьми. И данный факт несет в себе потенциал целенаправленности в развитии права. Следовательно, адекватная оценка объективной возможности, с одной стороны, и желательных направлений развития права, с другой стороны, представляет собой научно обоснованную платформу совершенствования правового регулирования как в национальной, так и в международной сфере общественных отношений. Правильная постановка задач, а затем определение оптимальных средств их достижения имеют исключительное значение для совершенствования правового регулирования в требуемом направлении.

В литературе отмечается, что стремительное развитие и интенсификация мирохозяйственных связей не нашли пока должного отражения в фундаментальных правовых исследованиях. Данная проблематика остается прерогативой исключительно доктрины международного права и почти не затрагивается в работах по общей теории права и отраслевым юридическим наукам. В общетеоретическом плане большинство исследовавших проблему авторов обращает внимание на качественные изменения национальных правовых систем под воздействием глобализации,[1] универсализацию права и государства,[2] изменения механизма и функций государства[3] и др.[4]

Гораздо более детально глобальные изменения правовой системы исследованы в трудах юристов-международников.[5] Практически каждый из них отмечает кардинальные сдвиги в правовом регулировании международных экономических отношений и очевидное несовершенство существующего международного экономического правопорядка. Указанный факт отмечается и в экономической литературе.[6]

Следует отметить, что диапазон позиций в отношении тенденций развития международного экономического права достаточно широк.

Так, В.М.Шумилов называет, в частности, следующие:

– переход от двустороннего к многостороннему регулированию в рамках ВТО и других многосторонних экономических организаций;

– переход многих вопросов внутренней компетенции государств в международно-правовую сферу (тарифные и нетарифные барьеры, интеллектуальная собственность, инвестиционные меры, экологические нормативы и т.п.);

– дифференциация государств в зависимости от уровня экономического развития и от степени «рыночности» экономики того или иного государства;

– значительная роль норм «мягкого права», международных обычаев и обыкновений, норм «серой зоны»;

– легализация преференций в рамках экономической интеграции и усиление роли интеграционных объединений;

– «наднациональность» (например, в деятельности ВТО);

– господство экономической силы развитых государств и неразборчивое применение государствами экономических санкций на основании собственной квалификации юридических фактов как главная проблема международного экономического правопорядка;

– борьба стратегических интересов государств (групп государств) как воплощение противоречия между международным разделением труда и государственной формой существования современных обществ, между базисом и надстройкой.[7]

«Все отмеченные процессы и явления в МЭО, – отмечает В.М.Шумилов, – в той или иной степени отражаются в международном праве, опираются на него или требуют своего оформления в нем».[8] Вместе с тем, как представляется, правовая оценка отмеченных автором процессов требует дифференцированного подхода. Следует абсолютно согласиться с тем, что данные процессы отражаются в международном праве, поскольку любые экономические отношения облекаются в правовую форму («форма содержательна, а содержание оформлено»). Нельзя, однако, однозначно констатировать, что все названные процессы имеют надлежащие правовые качества, имея в виду, что само право несовершенно, и его буква нередко входит в противоречие с духом.
Как однозначно «неправовую» по духу следует оценивать дифференциацию государств по степени «рыночности»: выше уже показывалось практически полное отсутствие международно-правовых критериев такой дифференциации и ее противоречие принципам международного права. Сам В.М.Шумилов, как видно из многих его работ, негативно оценивает господство экономической силы и неразборчивое применение экономических санкций. Следовательно, эти качества современных международных экономических отношений подлежат не правовому оформлению, а наоборот, преодолению и устранению. Наконец, есть определенные противоречия между обозначенными тенденциями к усилению многостороннего (общего) регулирования и легализации преференций на уровне интеграционных объединений, что так же требует международно-правового разрешения, поскольку вводит в определенный диссонанс систему правового регулирования мирохозяйственных связей.

По мнению другого российского исследователя Э.Г.Кочетова,[9] выделяются следующие аспекты правового измерения современного мира. Во-первых, правопорядок в современных условиях не может однозначно сводиться только к международным правовым отношениям: государство фактически делегирует функции правотворчества многочисленным хозяйствующим субъектам; в итоге формируется новейшая модель мировой правовой системы. Во-вторых, оправдание традиционных правовых моделей, выросших из устаревшего геополитического понимания мироустройства, а зачастую самоустранение юристов от осознания новых мировых реалий, по мнению Э.Г.Кочетова, могут затормозить включение России «на равных» в мировую систему. В-третьих, глобализация породила ряд неразрешенных проблем, например, проблемы геоэкономических преступлений, когда, используя высокие геофинансовые и геоэкономические технологии, предприниматели глобального уровня, в том числе и государства, способны буквально опустошить любую национальную экономику, обрекая на глубокую деформацию ее экономическую и финансовую инфраструктуры. В политической сфере мировое сообщество уже давно отработало систему наказания за преступления против человечества, в то время как в отношении геоэкономических преступлений правовая система, по мнению Э.Г.Кочетова, практически упустила из поля зрения эту проблему.[10] В-четвертых, в условиях глобализации юридическая норма (или ее отсутствие), превратилась в наступательное оружие, отражающее защиту интересов одной страны, группы, корпорации в ущерб другой. Наконец, пятым аспектом является то, что геоэкономический подход диктует принятие унифицированного кодекса мирового геоэкономического порядка, и эта задача может быть успешно решена на международной основе в содружестве теоретиков, методологов, практиков, экономистов, юристов, социологов, политологов и других специалистов смежных отраслей.

Как и многие авторы, придерживающиеся традиционной «межгосударственной» трактовки международного права и в то же время ощущающие ущербность узкого понимания международно-правового регулирования как исключительно межгосударственной сферы, Э.Г.Кочетов видит выход в конструировании третьего яруса права – «глобализированного, геоэкономического права» с особым характером его взаимодействия с международным правом и национальными правовыми системами.[11] Глобализированное геоэкономическое право, по Э.Г.Кочетову, пришедшее на смену международному экономическому праву, призвано регулировать геоэкономическую деятельность. Глобализированное геоэкономическое право, наряду с национальными правовыми системами и международным правом, является составной частью «мировой глобализированной правовой системы».[12]

Однако «третья» правовая система, как уже было показано выше, не может быть сформирована ни вне существующего сегодня международного права, ни вне национальных правовых систем. Так или иначе, она будет состоять из международных соглашений (иных норм международного права) и норм внутреннего права государств. Но тогда в чем ее сущность, новизна, альтернативный сложившимся реалиям характер? Как и в других конструкциях «третьего» правового порядка, корень проблемы лежит в очевидной недостаточности национально-правовых средств воздействия на соответствующие отношения и абсолютной необходимости введения негосударственных акторов (прежде всего ТНК) в международно-правовые рамки при сохраняющемся догматическом понимании международного права как регулятора исключительно межгосударственных отношений. В этой связи гораздо более реалистичным и научно обоснованным решением является расширенная трактовка субъектного состава международного права (при этом совершенно необязательно уравнивать юридических и физических лиц с государствами в их правах на осуществление правотворчества), нежели конструирование «третьих», «четвертых» и далее правовых систем. Доктринальное признание международных отношений с участием негосударственных акторов объектом международно-правового регулирования открывает новые возможности совершенствования международного экономического правопорядка, причем с учетом интересов всех его субъектов, а не только экономических и геополитических лидеров, которые в состоянии обойтись и прекрасно обходятся сегодня без регулирующих норм общего международного экономического права.

Последние события в мировой хозяйственной системе, а именно глобальный финансовый кризис и кризис еврозоны, способные принести глубокие потрясения мировой экономике, а также лавинообразное нарастание использования экономических санкций по самым разным поводам, – обусловили интенсивный поиск мер, способных поставить под надлежащий контроль во многом стихийные сегодня международные экономические отношения.

Так, по мнению Л.И.Воловой, снизить воздействие мировых финансовых кризисов на национальные финансовые системы и не допускать подобных кризисов в будущем возможно посредством принятия следующих мер:

– реформирование существующих международных финансовых организаций, прежде всего, МВФ, в том числе посредством возложения на страны – члены МВФ обязанности поддерживать стабильность валютных паритетов и валютных курсов;

– усиление многостороннего уровня регулирования международных финансовых отношений;

– создание новых международных финансовых регуляторов, в том числе учреждение органа, уполномоченного координировать международные финансовые отношения;

– обеспечение прозрачности международной финансовой деятельности государств;

– реформирование мировой валютной системы и повышение ответственности МВФ и Всемирного банка за ее состояние;

– наделение МВФ более широкими полномочиями по надзору за соблюдением государствами-членами правил поведения в финансовой сфере;

– разработка пакета российского финансового и валютного законодательства, полностью соответствующего международным стандартам;

– сближение финансового законодательства различных государств и др.[13]

Теоретически названные меры могли бы способствовать правильному развитию мирохозяйственных связей, если бы в международном экономическом праве были решены системные вопросы юридического равенства государств, неприменения силы, ответственности и др., – решены хотя бы на том уровне, которого достигли современные национальные правовые системы: формально-юридическое равенство всех перед законом, запрет самоуправства, судебныйиск как основное средство разрешения споров и т.д. Однако этого пока не произошло. Адекватное решение названных международно-правовых проблем возможно, во-первых, только в условиях определенной степени готовности регулируемой системы международных экономических общественных отношений. Думается, что в нынешней модели глобализации[14] предлагаемые меры будут способствовать не столько стабилизации мировой экономики, сколько необратимому превращению незападных государств (в том числе России, Беларуси) в примитивный придаток американо-европейской финансовой системы.

Во-вторых, международно-правовое разрешение названных, а также многих других проблем современного мироустройства, как представляется, возможно только после созревания необходимых субъективных, в том числе идеологических, предпосылок. Подобно тому, как переход к капитализму исторически созревал и формировался на идеях Ш.-Л.Монтескье, Ж.-Ж.Руссо, Вольтера, А.Смита, Т.Джефферсона и других выдающихся мыслителей (почти всегда можно назвать идеологов той или иной модели общественного развития),достигшему нового этапа современному миропорядку требуется философско-идеологическая модель, которая составила бы принципиальный фундамент, в том числе, и общему международному экономическому праву.

Нам представляется, что новая гуманитарная идея и, как ее составная часть, идеальная модель экономического мироустройства, созвучная ценностям большинства народов, – это та платформа, которая может быть занята абсолютно любым субъектом: государством, общественной организацией, личностью. Успех в разработке альтернативных, более адекватных современным условиям моделей развития позволит предложившему их государству выйти на качественно иной геополитический уровень. В любом случае это гораздо перспективнее, нежели просто приспосабливаться к очевидно несовершенным на данный момент финансовой, валютной, торговой, инвестиционной и иным экономическим системам. Необходимо лишь преодолеть «комплекс догоняющего государства», и прежде всего, в гуманитарной сфере.

Надо сказать, что международно-правовая наука в Российской Федерации (тем более в Беларуси) слабо ориентирована на постановку и решение фундаментальных, системных задач. Большинство исследований в той или иной мере углубляют знания о существующем миропорядке и решают отдельные прикладные проблемы, например, по совершенствованию системы международных расчетов или регулированию иностранных инвестиций, международной торговли и т.д. Критика сложившегося мирового экономического порядка или отдельных его частей практически не приводит к постановке более амбициозных задач по конструированию новых моделей мирового развития. Вместе с тем тот, кто не ставит перед собой задачи сделать мир лучше и справедливее, тот никогда ее не решит.

Разработка оптимальной модели международного экономического правопорядка представляется наиболее перспективным способом решения целого комплекса системных государственных задач, поскольку в случае успеха принесет максимальные дивиденды, а неудачи практически не сопряжены с большими издержками. В юридико-техническом выражении это может быть сделано, например, посредством формулирования новых принципов международного экономического права, которые будут предложены для закрепления в международном праве в качестве juscogens или разработки принципиально новых моделей международного экономического правосудия. Вместе с тем следует понимать, что речь идет не только об исследованиях в сфере собственно международного экономического права. Необходимо формирование определенного вектора развития целого ряда гуманитарных наук, которые должны быть в значительной мере ориентированы не столько на прикладные результаты, сколько на новые фундаментальные концепции общественного развития.

Прогнозируя общие тенденции развития международного права на ближайшую перспективу, Л.Н.Галенская подчеркивает определяющее влияние трех основных факторов – глобализации, научно-технического прогресса и экологии.[15] Указанные факторы объективны по отношению к правовой системе и детерминируют ее развитие независимо от воли субъектов правотворчества. Правовая неопределенность в отношении проблем, порождаемых названными факторами, ослабляет правовую систему и усиливает роль неправовых средств воздействия на соответствующие отношения; сами проблемы при этом никуда не исчезают, а нормативное их урегулирование продолжает оставаться актуальным. «Глобализация имеет своим последствием отставание государственного регулирования от потребностей развития, – отмечает Л.Н.Галенская. – Особенно отчетливо это видно в сфере экономических отношений. Государства согласовывают свои позиции длительное время, а это приводит к тому, что несуверенные участники международных отношений сами вырабатывают правила поведения и соглашаются на их обязательность… Можно сделать вывод, что в международных отношениях нормотворческой функцией обладают не только государства… Тенденция к развитию негосударственного регулирования в области международных отношений будет сохраняться и развиваться в ХХI веке».[16]

Последствием глобализации являются также изменения, которым подвергается фундаментальная категория международного права – государственный суверенитет. На данный момент как в международно-правовой, так и в теоретической, социологической, политологической литературе нет четкого понимания того, что происходит с государственным суверенитетом в ходе глобализационных и интеграционных процессов.Например, А.А.Моисеев,полагает, что глобализация не ведет к умалению суверенитета;[17] аналогичной позиции придерживаются другие правоведы-международники.[18] Однако нельзя не согласиться с Л.Н.Галенской в том, что процесс глобализации объективно ведет к ограничению суверенных прав государств. «Конечно, можно прикрываться словами о том, что государства сами соглашаются на какие-то ограничения, но дело в том, что они не могут этого не делать ввиду объективности процесса глобализации».[19] В связи с этим возникает закономерный вопрос: до каких пределов передача государством прав, функций и компетенций не ведет к утрате суверенитета и появлению нового суверенного субъекта (субъектов)? Очевидно, данная проблема носит системный характер и вряд ли может быть разрешена на уровне только международного экономического права.

Таким образом, в настоящее время сложилась объективная необходимость формирования и внедрения в практику международного общения качественно новых моделей международного экономического правопорядка. Данная проблема, очевидно, носит метатеоретический характер, и ее решение потребует не только времени, но и консолидации целого ряда гуманитарных наук.
Что касается непосредственно международного экономического права, призванного закрепить основы оптимального правового регулирования международных экономических отношений, то, как представляется, наиболее актуальным на данном этапе является решение следующих вопросов:

– основные принципы международного экономического права, которые необходимо определить, сформулировать и закрепить, придав им когентный статус и обеспечив безусловную реализацию в международных отношениях (включая международно-правовую ответственность государств и частных лиц за их нарушение);

– источники международного экономического права: виды источников (в том числе определение места актов негосударственных организаций, а также внутреннего законодательства государств); иерархия источников (международные договоры глобального, регионального и двустороннего уровня, акты международных организаций, обычай, доктрина, прецедент; разрешение коллизий; транспарентность (публикация, систематизация, принципы толкования и применения) и др.;

– формы национально-государственной имплементации норм международного экономического права (определение необходимого минимума, который в тех или иных формах должен быть обеспечен во всех национальных правовых системах);

– статус государств в международной экономической системе (основные обязанности, права, участие в правотворчестве, ответственность, суверенитет);

– статус межгосударственных организаций и их правосубъектность в международном экономическом праве;

– статус административно-территориальных единиц (регионов);

– статус иных субъектов: правосубъектность негосударственных акторов, их статус по категориям (ТНК, финансово-кредитные организации, неправительственные организации, полуофициальные межгосударственные структуры, физические лица и т.д.);

– экономическая безопасность (общие принципы обеспечения международной экономической безопасности и экономической безопасности государств, геоэкономические правонарушения и их пресечение, борьба с коррупцией и нелегальными секторами экономики, информационное сотрудничество и обеспечение сохранности экономических секретов, обеспечение общего пользования открытым морем, воздушным и космическим пространством, отдельными территориями и др.);

– экономические аспекты обеспечения охраны окружающей среды;

– международно-правовая ответственность в экономической сфере, а также общие принципы экономической ответственности государств и иных субъектов международного права за правонарушения неэкономического характера;

– общие начала построения мировой финансовой системы, международного движения инвестиций и трудовых ресурсов, мировой торговли товарами и услугами, международной охраны интеллектуальной собственности, международной транспортной системы, информационного пространства и телекоммуникаций, борьба с транснациональной экономической преступностью и т.д., т.е основополагающие нормы, которые затем должны конкретизироваться и углубляться в соответствующих специальных отраслях международного права;

– общие принципы и институциональная система разрешения международных экономических споров.

Задача построения адекватной правовой модели международного экономического устройства исключительно сложна, требует времени и интеллектуальных ресурсов. Однако без ее решения дальнейшее совершенствование норм международного экономического права представляется проблематичным. В то же время активное и заинтересованное участие в ее разработке является гарантией того, что она в максимальной мере будет отвечать интересам Беларуси, России, других союзных государств и международного сообщества в целом.


[1] Иванец Г.И., Червонюк В.И. Глобализация, государство, право // Государство и право. 2003. № 8; Марченко М.Н. Миф о формировании мирового государства и права в условиях глобализации // Вестник Московского университета. 2003. № 2; Поленина С.В. Воздействие глобализации на правовую систему России / С.В. Поленина [и др.] // Государство и право. 2004. № 3; Поленина С.В. Тенденции развития международного и национального права в условиях глобализации // Представительная власть. 2009. №4 (91); Лукьянова Е.Г. Основные тенденции развития российского права в условиях глобализации // Государство и право. 2004.№ 7.
[2] Нерсесянц В.С. Процессы универсализации права и государства в глобализующемся мире // Государство и право. 2005. № 5.
[3] Любашиц В.Я. Современное государство в глобализующемся мире: проблемы теории // Правоведение. 2004. № 4; Мамут Л.С. Государство в контексте глобализации // Право и политика. 2004. № 1.
[4] Бабосов Е.М. Глобализация: социально-экономические и государственно-правовые проблемы // Юстыцыя Беларусi. 2002. № 3; Басецкий И. Право и глобальные проблемы // Юстыцыя Беларусi. 2003. № 4; Василевич Г.А. Современное белорусское государство и право и процессы глобализации // Юстыцыя Беларусi. 2004. № 1.
[5] Галенская Л.Н. Тенденции развития правового регулирования международных отношений в XXI веке // Международные отношения и право: взгляд в XXI век. СПб., 2009. С. 28–42; Ефремова Н.А. Современные тенденции механизма международно-правового регулирования экономических отношений // Вестник Саратовской государственной академии права. 2008. № 3; Фархутдинов И.З. Куда повернется международное экономическое право: на «бедный Юг» или «богатый Север»? // Право и политика. 2006. № 7;Фархутдинов И.З. Международная правосубъектность в ХХI веке: проблемы и тенденции // Международные отношения и право: взгляд в XXI век. СПб., 2009. С. 198–213; Шумилов В.М. Международное экономическое право в эпоху глобализации. М., 2003.
[6] Медведев В.А. Глобализация экономики: тенденции и противоречия // Мировая экономика и международные отношения. 2004. № 2; Афанасьев М.В., Мясникова Л.А. Время глобализации // Мировая экономика и международные отношения. 2005. № 10; Иванов Н.П. Глобализация и проблемы оптимальной стратегии развития // Мировая экономика и международные отношения. 2000. № 3; Мясникович М.В. Глобализация: императив экономического развития на пороге третьего тысячелетия // Белорусский экономический журнал. 2000. № 2; Эльянов А.Я. Глобализация и догоняющее развитие // Мировая экономика и международные отношения. 2004. № 1; Янченюк Е. Глобализация мировой экономики: объективные тенденции и субъективные факторы // Журнал международного права и международных отношений. 2010. № 3; Климович Л.А. «Новая» экономика как тенденция развития мирового хозяйства // Журнал международного права и международных отношений.2002.№ 1; Косолапов Н.А. Россия: территория в пространствах глобализирующегося мира // Мировая экономика и международные отношения. 2005. № 7 и др.
[7] См.: Шумилов В.М. Международное публичное экономическое право. М., 2001. С. 11–13.
[8] Там же, с. 13.
[9] Кочетов Э.Г. Основные характеристики глобализационного процесса и правовое измерение мира // Журнал российского права. 2003. № 3.
[10] Там же, с. 92–95.
[11] Там же, с. 95.
[12] Там же.
[13] Волова Л.И. Роль международного финансового права в регулировании международных финансовых отношений // Финансовое право. 2010. № 4. С. 5.
[14] См.: Паньков В.С. Глобализация экономики: некоторые дискуссионные вопросы // Безопасность Евразии. 2008. № 1; Паньков В.С. Глобализация экономики: сущность, реалии, виды на будущее // Международная экономика. 2009. № 6; Белкин С.М., М.Байдаков М.Ю. Развитие России и мировая финансово-экономическая система // Развитие и экономика. URL: http://devec.ru/ekonomika/31-ekonomika/6-razvitie-rossii-i-mirovaja-finansovo-ekonomicheskaja-sistema.html (дата обращения: 15.06.2012); Смитиенко Б.М., Кузнецова Т.А. Противоречия глобализации мировой экономики. Современный антиглобализм и альтерглобализм. М., 2005 и др.
[15] Галенская Л.Н. Тенденции развития правового регулирования международных отношений в XXI веке. С. 30.
[16] Там же, с. 32.
[17] Моисеев А.А. Соотношение суверенитета и надгосударственности в современном международном праве (в контексте глобализации): Автореф. дис. ... докт. юр. наук. M, 2007. С. 10.
[18] Сеидов А.В. Международное право в эпоху глобализации. Эволюция концепции государственного суверенитета. М., 2005. С. 151.
[19] Галенская Л.Н. Тенденции развития правового регулирования международных отношений в XXI веке. С. 32.

Толочко, О.Н. Международное экономическое право и имплементация его норм в национальное законодательство (на примере Республики Беларусь) / О.Н.Толочко. – СПб.: СКФ «Россия-Нева», 2012. – 320 с.