В развитии современных международных отношений доминируют два явления: глобализация и регионализация. Глобализация представляет собой процесс экономической, политической и культурной интеграции и унификации в масштабах планеты. Регионализация представляет собой производную от глобализации тенденцию, направленную на сохранение идентичности социума, проживающего на определенной территории.
Безусловно, основные тенденции развития международных отношений находят свое отражение и в процессах, характеризующих развитие современного международного права. Международно-правовые проблемы глобализации неоднократно были предметом исследования в научно-правовой литературе. Так, значительное внимание теоретическим проблемам глобализации и ее влияния на международное право уделяли в своих работах Л.Н.Галенская,[1] В.С.Иваненко,[2] А.А.Ковалев,[3] И.И.Лукашук,[4] Е.Г.Лукьянова,[5] Л.С.Мамут,[6] М.Н.Марченко,[7] В.С.Нерсесянц,[8] В.М.Шумилов,[9]А.В.Поляков[10] и др.[11] В Беларуси данная проблематика нашла отражение в работах Е.В.Бабосова,[12] Г.А.Василевича[13] и др.Развитие и взаимовлияние процессов глобализации и регионализации, развертывающихся с особой силой преимущественно в последние десятилетия, несут в себе много неясностей и противоречий. Выше уже отмечалось, что основные процессы в человеческом обществе имеют нелинейный характер. Нелинейный характер протекания глобальных процессов делает невозможным однозначное прогнозирование будущего: незначительные воздействия могут при определенных условиях привести к непредсказуемым последствиям. Нелинейность глобализации и регионализации растет, так как усиливается расширение сфер взаимодействия стран, экономик, культур.
Таким образом, регионализация международных отношений, как и любое явление общественной жизни, имеет две диалектически связанные стороны: интеграционную с точки зрениясоставляющих регионального объединения и дезинтеграционную с точки зрения универсальной системы международных отношений.
Место конкретного государства в процессах глобализации и регионализации определяется, прежде всего, экономическим и геополитическим положением этого государства на международной арене. Исторически сложилось так, что при всей объективной обусловленности процесса глобализации (развитие техники, науки, коммуникаций, системы международного разделения труда, распределение и использование природных ресурсов и т.д.), она все же детерминировалась экономической и политической экспансией ведущих западных держав. В сущности, под глобализацией следует понимать втягивание большей части человечества в единую систему финансово-экономических, общественно-политических и культурных связей на основе новейших средств телекоммуникаций и информационных технологий.[19] Кроме того, по некоторым оценкам,на Западе реальная политическая власть, то есть то, что касалось принятия важнейших решений для общества в целом, частично сместилась от государственных институтов к экономическим.[20] Параллельно этому процессу происходило становление глобальной хозяйственной системы, единого глобального рынка, разрушающего границы национальных хозяйств, связывая их прочными торговыми и финансовыми отношениями. Экономика, таким образом, стала ведущей сферой глобализации. Самой существенной чертой экономической глобализации стало образование ТНК, которые для дальнейшего усиления своего экономического влияния и открытия национальных рынков использовали государственные институты западных стран (прежде всего США), а также созданные специально для этих целей международные организации, такие, как Международный валютный фонд, Всемирный банк и Всемирная торговая организация.
Таким образом, в экономической глобализации был задействован политический фактор, а экономическая власть в мировом масштабе приобретала политический характер. Главными агентами в становлении глобальной экономики стали правительства стран «большой семерки» и контролируемые ими международные финансовые и экономические институты.[21] По мнению У.Пфаффа, «опыт последних пяти лет не был результатом действия объективных сил, вырастающих из природы самой экономики, или неумолимых технологических сил. Это результат сознательного политического выбора, сделанного правительствами стран с развитой экономикой – главным образом правительством США, – действующими с благими намерениями, но и в соответствии с тем, что они считают своими национальными интересами».[22] Таким образом, экономический фактор в глобализации находится, в силу указанных обстоятельств, в сложной системе взаимодействия с фактором политическим.
Не подвергается сомнению тот факт, что субъектами, движущими силами глобализации являются, прежде всего, США и Европейский союз. Незападные ареалы человечества становятся объектами экономической глобализации. Многие государства (исключая, наверное, крупные государства-цивилизации, такие как Китай, Индия, Россия) теряют значительную часть своего суверенитета, в особенности применительно к осуществлению экономической функции, становясь при этом, по выражению С.Боггза, «не более чем инструментами для продвижения глобального капитализма».[23]
В этой связи неизбежными и объективно обусловленными являются процессы регионализации. Сохранение социокультурной идентичности, политической самостоятельности предполагает объединение близких по географическому расположению, историческому развитию, национальному менталитету государств для достижения указанных целей. Как пишет В.М.Шумилов, «…Россия сформирует на своем цивилизационном пространстве блоковые интересы, оформив их соответствующим интеграционным союзом. Посредством этого интеграционного союза Россия должна войти в систему правового регулирования МЭО как один из центров экономической силы… России следует… готовить почву для формирования своего полюса экономической силы (может быть, путем координации всех субрегиональных интеграционных объединений, появившихся на пространстве бывшего СССР, – СНГ, ГУУАМ, ЕАЭС, ЦАЭС). «Представителем» этого «цивилизационного пространства» Россия должна войти в «мировое правительство».[24] В качестве альтернативного варианта развития событий В.М.Шумилов не исключает возможности экономического «выдавливания» на обочину цивилизации, а также превращения «цивилизационного пространства» России либо в связующее звено («буфер») между западными и восточными полюсами силы, либо в заметную часть того или иного полюса.[25]
Что касается Беларуси, то в силу ее геополитического и экономического положения оптимальным на обозримую перспективу является гармоничное сочетание участия в региональных интеграционных объединениях и включения в глобальные экономические структуры (прежде всего, ВТО) с обязательным сохранением и укреплением самостоятельной государственности. Участие в международных интеграционных организациях, создаваемых в «силовом поле»Российской Федерации, рассматривается как возможность адекватно отвечать на глобальные вызовы.
Так, согласно Концепции национальной безопасности Республики Беларусь 2010 г., основными внешними источниками угроз национальной безопасности являются: наличие существенных противоречий между основными субъектами мировой политики, проявляющихся на фоне снижения дееспособности систем международной и региональной безопасности; столкновение геополитических интересов ведущих государств (групп государств) в процессе перехода от однополярного к многополярному мироустройству; использование отдельными государствами или группами государств давления, экономических и ресурсных преимуществ для продвижения своих интересов. Концепция 2010 г. констатировала общее ослабление интеграционных структур и международных организаций, участие в которых принимает Республика Беларусь.[26] Надо сказать, однако, что развитие интеграции в рамках ЕврАзЭС которое имеет место в последние годы, позволяет надеяться, что данная тенденция в значительной мере преодолена.
Разумеется, процессы глобализации и регионализации не могли не проявиться в правовой сфере. Они затрагивают как правовые систем национальных государств, так и международное право.
Наибольшую трансформацию в последние десятилетия претерпели правовые системы государств Европы, создавших единый Европейский союз. Важную роль в европейской интеграции сыграли экономические выгоды от объединения и создания общего рынка. По мнению В.Иноземцева, Европейский союз служит единственным примером «позитивной» глобализации: «по сути дела, – пишет автор, – мы имеем единственный в истории случай организованной передачи власти наднациональному правительству».[27] Как отмечает Б.Н.Топорнин, Европейский союз соединяет в себе качества международной организации и «квазигосударственной федеральной структуры».[28]
Сочетание в рамках европейского права элементов и начал межнационального и наднационального правотворчества обусловливает своеобразие структуры европейского права, в основе которого лежат нормы первичного (или основополагающего) права. Европейские сообщества и Европейский Союз созданы и функционируют на основе учредительных договоров. На базе правовых установлений первичного права формируются и вводятся в действие нормы вторичного права, главные особенности которых – верховенство по отношению к национальным правовым нормам, прямое действие, интегрированность в национальное право, обеспеченность судебной защитой.
Европейское право длительное время являлось образцом региональной правовой подсистемы на стыке международного и национального права. В последние годы, однако, и здесь обнаруживается ряд проблем. Такие проблемы и противоречия выявляются как по линии «европейское право – общее международное право», так и по линии «европейское право – национальные правовые системы стран-участниц». Очевидно, что в ближайшее время следует ожидать осуществления определенной реформации европейского права, причем такая реформация может равновероятно пройти как по центростремительному, так и по центробежному сценарию.
Что касается специфики права других локальных цивилизаций, то здесь какой-либо революции в связи с глобализационными процессами не произошло. Гораздо раньше, в результате модернизации, многими государствами были заимствованы (или внедрены принудительно, как в колониальных странах) некоторые элементы, присущие изначально западной правовой традиции. К таким элементам можно отнести систему законодательства, правовую доктрину, систему органов юстиции. В то же время такие существенные параметры, как роль права в обществе, отношение к праву, – особых изменений не претерпели. Процесс глобализации интенсифицировал взаимодействие (интернационализацию, конвергенцию, рецепцию, аккультурацию, унификацию, гармонизацию, сближение и т.п.) между различными правовыми семьями, правовыми системами государств, цивилизационными традициями права.[29] Тем не менее, как представляется, кардинальных изменений в системах национального права (это хорошо видно на примерах и российского, и белорусского права) все же не произошло.
Совершенно по-другому обстоит дело с международным правом.
Процессы экономической и политической глобализации существенным образом повлияли на трансформацию международного права. Необходимо подчеркнуть, что классическое международное публичное право как особая правовая система, регулирующая межгосударственные отношения, и обосновывающая ее доктрина обязаны своим происхождением западной цивилизации, которая фактически изначально формировалась как цивилизация «правовая», с характерной юридизацией межличностных отношений, проецировавшейся также и на межгосударственные отношения. В XIX веке к нормотворчеству в сфере международного права активно подключилась Россия как один из главных участников европейской и международной политики. После Второй мировой войны, когда в целях обеспечения международной безопасности державы-победительницы инициировали создание ООН, международное право превратилось в систему с четко выраженным набором принципов, которые нашли свое отражение в Уставе ООН, и массивом универсальных норм. Кроме того, увеличивалось число заключаемых государствами международных договоров, все большее количество международных норм стало включаться во внутригосударственное право.
Впоследствии эта тенденция к универсализации и взаимопроникновению была использована глобальными структурами для навязывания отдельных «международных стандартов», а на деле западных ценностей или других выгодных этим структурам международных норм. В особенности это видно на примере так называемых международных стандартов в области прав человека, которые начинают выполнять функцию ограничения государственного суверенитета, превращаясь в право не столько международное, межгосударственное, сколько надгосударственное.[30] Данный тезис хорошо иллюстрируется примером Беларуси, которая подвергается колоссальному нажиму со стороны международных структур именно под лозунгами защиты прав человека, хотя реальная мотивация такого давления – стремление экономически и политически контролировать важную в стратегическом плане для международных отношений территорию – не вызывает сомнений.
В социологической литературе отмечается, что права человека, понимаемые в ключе западных ценностей и связанные с доктринами, правовой и политической культурой Западной цивилизации, представлены в международных документах в качестве ценностей универсальных, общечеловеческих. Международно-правовая доктрина, основывающаяся на текстах документов и исходящая из тезиса, что такие документы рождаются путем «согласования воль государств», в большинстве случаев также некритична в данном вопросе. Кроме того, в концепции прав человека действительно имеется некий элемент всеобщности: близкие, сходные идеи можно отыскать в духовном, философском наследии всех цивилизаций. Вместе с тем, индивидуалистическое стремление отстаивать личные интересы в рамках права и юрисдикционных институтов присуще именно западной ментальности. В других цивилизациях превалирует этическая ориентация на обязанности и их выполнение.[31] Кроме того, права человека, подлежащие в настоящее время защите в рамках действующих институтов международного права, понимаются исключительно как гражданские и политические, а не экономические, социальные, культурные.[32] Так называемое «второе поколение прав человека», равно как и «третье», имеющие незападное происхождение, не смогли так же далеко продвинуться в степени международно-правовой защиты, как западные «права первого поколения». Таким образом, права человека, несмотря на несомненные позитивные моменты, присущие их доктрине, в последнее десятилетие были серьезно дискредитированы из-за агрессивного навязывания их со стороны Запада тем странам, которым свойственно иное их понимание. Кроме того, налицо манипулирование правами человека в практике так называемых «гуманитарных интервенций», когда действия цивилизации-лидера (прежде всего США) неприкрыто детерминируются геополитической мотивацией. Права человека, демократия защищаются при этом избирательно в зонах особых стратегических интересов США.[33]
Эти и другие негативно оцениваемые моменты в развитии современного международного права не могут, тем не менее, повлиять на общую тенденцию к усилению его роли в развитии правовых систем национальных государств, в том числе и Республики Беларусь.
Особенности экономики Беларуси, ее географическое положение и исторические связи предопределили высокую степень открытости страны, ее ориентированность на внешние рынки. На протяжении советского периода истории страна производила технику для всего СССР и за его пределы. Такое количество продукции (калийные и азотные удобрения, нефтепродукты, прокат стали, грузовые автомобили, тракторы, химические волокна и нити, шины, металлокорд, капролактам, мебель, холодильники и морозильники и др.) в принципе не может быть потреблено в Беларуси. Объем экспорта товаров составляет в настоящее время около 50% ВВП. Вместе с тем импортируются энергоресурсы и сырье, материалы и комплектующие, – импорт составляет около 60% ВВП. В последнее десятилетие динамика внешней торговли Республики Беларусь характеризовалась стремительным ростом объемов товарооборота.[34]
Открытость экономики Беларуси обусловливает правовое взаимодействие с государствами-партнерами. Такое взаимодействие происходит:
– на уровне международного частного права (внешнеторговые контракты непосредственно между субъектами хозяйствования);
– на уровне двусторонних соглашений о торгово-экономическом сотрудничестве;
– на уровне участия в межгосударственных интеграционных объединениях;
– на уровне участия в глобальных экономических структурах.
Первый уровень предполагает минимальную степень взаимодействия национальных законодательств. Международное частное право является уникальным инструментом, позволяющим субъектам хозяйствования сотрудничать независимо от политических и экономических систем их государств, независимо от наличия или вопреки отсутствию политических отношений между государствами. Белорусское законодательство, как и законодательство большинства государств мира, не содержит каких-либо ограничений по заключению частноправовых контрактов и не связывает их с уровнем и характером отношений Республики Беларусь с тем или иным государством.
Вместе с тем двусторонние соглашения о торгово-экономическом сотрудничестве выводят отношения субъектов хозяйствования на новый уровень, предоставляя режим наибольшего благоприятствования, помощь со стороны создаваемых межправительственных комиссий, более совершенную систему расчетов и т.д. Организационные меры, предусматриваемые такими соглашениями, призваны облегчить формирование хозяйственных связей на уровне производственных структур,предоставить дипломатическую и иную государственную помощь во внешней торговле. Недостатком такой формы поддержки внешнеэкономических связей является ее прямая связь с характером и состоянием политических отношений между соответствующими государствами. Так, в силу ряда причин объективного и субъективного характера география двусторонних договоров Беларуси в сфере торговли и экономического сотрудничества не так широка, как того требует современное состояние ее экономического развития.
Гораздо большую степень международно-правового обеспечения экономического сотрудничества предоставляют региональные интеграционные объединения: СНГ, Союзное государство Беларуси и России, ЕврАзЭС, Таможенный союз и Единое экономическое пространство.
В целом процесс регионализации на постсоветском пространстве детерминируется следующими экономическими, политическими и культурными факторами.
Прежде всего, таким фактором является экономическая система бывшего СССР, наследие которой не было преодолено в полной мере ни одним из постсоветских государств и вряд ли будет полностью преодолено в ближайшее время. Несмотря на крах системы государственного социализма и легализацию частной собственности на средства производства, структура экономики постсоветских государств существенным образом не изменилась. Хозяйственные связи между предприятиями бывшего СССР во многом сохранились, соответственно, сохранились интеграционные предпосылки. Кроме того, неравномерное распределение энергоресурсов и необходимость доступа к ним, с одной стороны, и потребность во внешних рынках сбыта, с другой стороны, также экономически обусловливают региональную интеграцию на постсоветском пространстве.
Вторым объективным фактором является историческая и культурная общность народов, на протяжении длительного исторического периодаразвивавшихся в рамках единого государства.
В-третьих, нельзя сбрасывать со счетов геополитическое стремление Российской Федерации к сохранению влияния на постсоветском пространстве, основанное на исторической традиции, самоидентификации России как цивилизационного центра и ее географических характеристиках.
Наконец, в качестве четвертого фактора может быть обозначено стремление некоторых из постсоветских государств (в их ряду и Республика Беларусь) получить гарантии от возможного насильственного вмешательства со стороны Запада. Надо сказать, что Беларусь, дважды на протяжении прошедшего столетия пережившая войну и оценившая принесенные ею «европейские ценности» в виде уничтожения населения, концлагерей, рабства, пыток и т.д., в отличие от многих других постсоветских стран не утратила осторожности в отношениях с Европой. Недружелюбный тон нынешнего диалога некоторых европейских учреждений с руководством страны объективно подпитывает политическое влияние России.
Вместе с тем, двадцатилетняя история самостоятельной государственности Беларуси сделала безальтернативным курс на независимость. В этой связи любая региональная интеграция имеет свои достаточно четкие пределы. Сложности и противоречия интеграционного процесса, в том числе «многослойность» интеграционных образований (СНГ, Союзное государство Беларуси и России, Таможенный союз и Единое экономическое пространство в рамках ЕврАзЭС) имеют своими корнями, в частности, нежелание новых постсоветских государств терять политическую и экономическую самостоятельность и вновь становиться субъектами федерации. Нахождение в орбите такого огромного и мощного государства как Россия и весь предшествующий исторический опыт делают такую перспективу вполне реальной; в то же время недостатки экономической политики (сырьевой вектор развития, олигархическая социальная структура, степень коррумпированности) делают Россию в интеграционном отношении непривлекательной.
Таким образом, экономически обусловленным интеграционным устремлениям противостоит не менее мощный государственный индивидуализм. Данный факт объясняет, в том числе, и трудности интеграционного нормотворчества, и слабость интеграционных юридических институтов, в частности, Экономического суда СНГ, Суда ЕврАзЭС.«Трудности роста» Экономического суда СНГ, его неспособность к эффективному разрешению межгосударственных споров объясняются не столько заложенными в уставных документах недостатками, сколько нежеланием государств-участников переводить отношения в правовое русло, что, очевидно, сопряжено с усилением международно-правовой ответственности за невыполнение взятых обязательств и, в связи с этим, определенными политическим и экономическими рисками.
С точки зрения перспектив, развитие правовой системы и юрисдикционных институтов в Республике Беларусь будет находиться под влиянием следующих основных тенденций.
Во-первых, сложившаяся в стране экономическая модель с определяющей ролью государства, а также осознаваемая в качестве абсолютной ценности государственная независимость обусловливают первоочередное развитие внутригосударственного права Республики Беларусь, ориентированного на закрепление национальных характеристик сложившейся системы. Простой взгляд на основные законодательные акты – Конституцию, Гражданский кодекс, Трудовой кодекс и т.д. – позволяет увидеть, что роль международных правовых актов в национальной правовой системе Беларуси далека от главенствующей.
Во-вторых, экономическая (хозяйственные связи, потребность в доступе к энергоресурсам и в рынках сбыта продукции) и политическая (в том числе военно-политическая) необходимость интеграции с постсоветскими странами, прежде всего, с Российской Федерацией, – предопределяют стремительно возрастающую роль интеграционного международного права. Революционным в этой связи следует считать начало функционирования Таможенного союза Беларуси, Казахстана и России, фактически упразднившего национальное таможенное законодательство. Впервые в истории белорусского права целая отрасль перешла в наднациональное регулирование – возможности национального законодателя в настоящее время сведены к минимуму. Единое экономическое пространство еще более усиливает данную тенденцию.
Вместе с тем, интеграционный процесс в силу указанных выше причин весьма противоречив. Очевидно, что более тесная политическая интеграция вряд ли возможна на ближайшую перспективу. Кроме того, не исключены дезинтеграционные шаги со стороны государств–участников.
В-третьих, мировая тенденция глобализации, в том числе усиление глобальных структур в лице ВТО, Международного валютного фонда и Всемирного банка, не могут не оказывать влияние на развитие правовой системы Беларуси и возрастание в ней роли норм международного экономического права. Встраиваясь в региональные интеграционные структуры, каждый участник интеграционного процесса сохраняет самостоятельность во взаимоотношениях с остальным миром, что предопределяет участие его в процессе универсализации права. Кроме того, интеграционная структура сама подвергается мощному влиянию универсального международного экономического права. Таким образом, влияние общего международного права является третьей конкурирующей тенденцией, определяющей развитие процесса регулирования экономических отношений. В частности, конкуренция права международной торговли ВТО и интеграционного права Таможенного союза уже дает о себе знать. В то же время предполагаемое участие всех членов Таможенного союза в ВТО делает перспективы Таможенного союза неопределенными.
Изложенное позволяет сделать следующие выводы. Глобализация, одним из проявлений которой является формирование общего международного экономического права, обусловливает возрастающее внешнее влияние на национальные правовые системы. В то же время глобализация пока не привела ни к формированию единой экономики без национальных границ, ни к унификации национально-правового регулирования, ни – тем более – к единому в масштабах планеты праву. Приведя к системным изменениям общее международное право, глобализация не оказала заметного влияния на общие параметры национальных правовых систем, остающихся на данный момент в своих цивилизационных рамках и закрепляющих национально-государственную идентичность. Кроме того, некоторые стороны современной глобализации, делающие ее несправедливой по отношению к «незападным» государствам и народам, обусловили нарастание центробежных процессов как в международной экономике, так и в международном праве.
Одним из проявлений таких процессов является регионализация как стремление противостоять универсализации общественной жизни, обособившись в рамках определенного социума. Регионализация правомерно рассматривается в литературе как ступень к глобализации, однако на данный момент, как представляется, определяющей стороной сложного феномена регионализации все же является его центробежная составляющая – поиск форм сохранения самоидентичности определенного социума.
Не входя в число инициаторов современной версии глобализации и ее основных бенефициаров, Беларусь в настоящее время достаточно далека от сколь-нибудь заметного влияния глобализационных тенденций на свою экономическую и, как следствие, правовую систему. Внутреннее право Республики Беларусь пока не претерпело каких-то кардинальных изменений, инспирированных глобализационными процессами.
Вместе с тем, экономически и политически обусловленной является интеграция с постсоветскими странами, прежде всего, Российской Федерацией. В силу этого все более заметную роль играет интеграционное право, прежде всего, Таможенного союза и Единого экономического пространства.
В целом рассматриваемые тенденции – центростремительная и центробежная – определяют следующие формы взаимодействия международно-правовых и национальных норм в праве Республики Беларусь: 1) главенствующую роль национального права в регулировании экономических (в том числе внешнеэкономических) отношений на современном этапе; 2) интеграционные устремления и определяемую ими унификацию некоторых правовых институтов в рамках интеграционного объединения; 3) учет в развитии как внутреннего, так и интеграционного права мировых тенденций регулирования экономических отношений.
[1] Галенская Л.Н. Тенденции развития правового регулирования международных отношений в XXI веке // Международные отношения и право: взгляд в XXI век. СПб., 2009. С. 28–42.
[2] Иваненко В.С. Международное право на рубежах ХХ и ХХI веков: сравнительный историко-теоретический очерк // Российский ежегодник международного права, 2001. СПб., 2001. С. 87–113.
[3] Ковалев В.А. Международное экономическое право и правовое регулирование международной экономической деятельности на современном этапе. М., 2007.
[4] Лукашук И.И. Глобализация, государство, право, XXI век. М., 2000.
[5] Лукьянова Е.Г. Основные тенденции развития российского права в условиях глобализации// Государство и право. 2004. № 7.
[6] Мамут Л.С. Государство в контексте глобализации // Право и политика. 2004. № 1.
[7] Марченко М.Н. Миф о формировании мирового государства и права в условиях глобализации // Вестник Московского университета. 2003. № 2.
[8] Нерсесянц В.С. Процессы универсализации права и государства в глобализующемся мире // Государство и право. 2005. № 5.
[9] Шумилов В.М. Международное экономическое право в контексте глобализации мировой экономики: Автореф. дис. … докт. юрид. наук. М., 2001; Шумилов В.М. Международное экономическое право в эпоху глобализации. М., 2003.
[10] Поляков А.В. Теория права в глобализирующемся обществе: постмодернистская интерпретация // Правоведение. 2007. № 4.
[11] Иванец Г.И., Червонюк В.И. Глобализация, государство, право // Государство и право. 2003. № 8; Любашиц В.Я. Современное государство в глобализующемся мире: проблемы теории // Правоведение. 2004. № 4; Ефремова Н.А. Современные тенденции механизма международно-правового регулирования экономических отношений // Вестник Саратовской государственной академии права. 2008. № 3. С. 56–60; Васин А.М., Чекин А.Н. Некоторые аспекты развития международного экономического права в эпоху глобализации // Международное публичное и частное право. 2007. № 3; Поленина С.В. Воздействие глобализации на правовую систему России / С.В. Поленина [и др.] // Государство и право. 2004. № 3.
[12] Бабосов Е.М. Глобализация: социально-экономические и государственно-правовые проблемы // Юстыцыя Беларусi. 2002. № 3.
[13] Василевич Г.А. Современное белорусское государство и право и процессы глобализации // Юстыцыя Беларусi. 2004. № 1.
[14] Герчикова И.Н. Международные экономические организации. М., 2000. С. 206–315.
[15] Шумилов В.М. Международное право. М., 2008. С. 274–276; Шумилов В.М. Международное экономическое право. Книга I. – М., 2002. С. 267–329.
[16] Шумилов В.М. Международное право. М., 2008. С. 274.
[17] Международное право / Отв. ред. В.И.Кузнецов, Б.Р.Тузмухамедов. М., 2010. С. 559.
[18] Crawford J. Universalism and regionalism from the perspective of the work of the International Law Commission // International law on the Eve of the Twenty-first Century. Views from the International Law Commission. New York, 1997. Р. 102.
[19] Вебер А.Б. Неолиберальная глобализация и ее оппоненты // Полития. 2002. № 2. С. 22.
[20] Jayasuria K. Globalization, sovereignty, and the rule of law: from political to economical constutionalism? // Constellations. 2001. Vol. 8. № 4. Р. 444.
[21] Кастельс М. Глобальный капитализм и новая экономика: значение для России // Постиндустриальный мир и Россия. М., 2001. С. 74–82.
[22] Вебер А.Б. Неолиберальная глобализация и ее оппоненты // Полития. 2002. № 2. С. 24.
[23] Boggs C. Economic globalization and political atrophy // Democracy & Nature. 2001. Vol.7. №. 2. Р. 312.
[24] Шумилов В.М. Международное экономическое право. Книга II. М., 2002. С. 404–405.
[26] Концепция национальной безопасности Республики Беларусь: утв. Указом Президента Республики Беларусь № 575 от 9.11.2010. П. 37–38// Национальный правовой Интернет-портал Республики Беларусь. URL: http://www.pravo.by/webnpa/text.asp?RN=P31000575(дата обращения: 15.06.2012).
[27] Иноземцев В. Глобализация: иллюзии и реальность // Свободная мысль – XXI. 2000. № 1. С. 35.
[28] Топорнин Б.Н. Европейское право. М., 1998. С. 147.
[29] См., например: Бахин С.В. Сотрудничество государств по сближению национальных правовых систем: Унификация и гармонизация права: Дис. … д-ра юрид. наук. СПб., 2003; Зарубежный опыт и отечественные традиции в российском праве: материалы всероссийского научно-методологического семинара. Санкт-Петербург, 28-30 июня 2004 г. СПб., 2004; Муромцев Г.И. Источники права в развивающихся странах Азии и Африки. Система и влияние традиции. М., 1987; Ткаченко С.В. Правовые реформы в России: проблемы рецепции Западного права. Самара, 2007; Баженова Е.А., Третьякова О.Д. Конвергенция в праве: юридическая экспансия. Владимир, 2011; Софронова С.А. Правовое наследие и аккультурация в условиях правового прогресса общества: Дис. … канд. юрид. наук. Нижний Новгород, 2000; Иванец Г.И., Червонюк В.И. Глобализация, государство, право // Государство и право. 2003. № 8. С. 91–92.
[30] Звонарева О.С. Глобализация и взаимодействие цивилизаций: политико-правовые аспекты // Право и политика. 2005. № 5. С.47–55.
[31] Sjoberg G. A., Gill E.A., Williams N. Sociology of human rights // Social Problems. 2001. Vol. 48. № 1. Р. 115.
[32] Falk R.A Нalf century of human rights // Australian Journal of International Affairs. 1998. Vol. 52. № 3. Р. 264.
[33] Лукашук И.И. Глобализация и международное сообщество // Право и политика. 2000. № 4.
[34] С 2000 по 2010 гг. внешний товарооборот вырос в 4 раза. Торговые отношения Беларусь поддерживает более чем со 180 государствами мира. Основным торговым партнером Беларуси является Российская Федерация (треть экспорта и половина импорта). Второе место у Европейского союза (Германия, Польша, Нидерланды, Латвия, Италия, Литва, Бельгия, Франция, Великобритания, Чехия, Швеция, Венгрия). Далее идут Украина и Казахстан. В последние годы значительно возросли объемы торговли с Венесуэлой, Бразилией, Аргентиной. Оборот торговли услугами за последнее десятилетие вырос в 7 раз; по торговле услугами страна имеет положительное сальдо. Половина экспортируемых услуг приходится на ЕС, четверть на Российскую Федерацию (см.: Внешняя торговля Беларуси // Министерство иностранных дел Республики Беларусь. URL: http://www.mfa.gov.by/export/. (дата обращения: 15.06.2012).
+375 29 589 42 24